Тебя никто не найдет

– Те, кто утверждает подобное, часто врут, – голос ГГ был мрачным, словно он говорил, исходя из собственного опыта. На его лицо набежала тень, сумрак, которого прежде она не видела. Как-то раз во время прошлого совместного расследования он упомянул о желании завести детей вместе со своей новой подругой. Эйре было доподлинно известно, что эта попытка не увенчалась успехом.

– Она дала понять, что Рунне совсем расклеился после развода. Стал больше пить, сорил деньгами, но вряд ли она была объективна в этом вопросе.

– Никто не может быть объективен, – отозвался ГГ, – в особенности тот, кто состоял в браке.

Они заглянули в ванную: до блеска отдраенные пол и стены, запах хлорки, несколько бритвенных принадлежностей, одиноко лежащих на полочке в шкафчике.

– Каждый хочет, чтобы даже после расставания по нему продолжали скучать, – сказал ГГ, выходя в прихожую, чтобы встретить коллег, которые уже стучали в дверь. – Или хотя бы просто вспоминали.

Они обходили дома на Боргаргатан, трезвоня во все двери подряд. Названия улиц в Нюланде свидетельствовали об их былом великолепии. Историками было точно установлено, что сто лет назад здесь говорили на самом лучшем и правильном шведском в стране. Город конкурировал с Крамфорсом за право являться административным центром. Уверенный в своей победе, Нюланд возвел здание суда и проложил улицы, приличествующие большому городу, но в итоге все потерял. Напротив дома, где жил Ханс Рунне, между сохранившимися остатками ржавых рельсов росли одуванчики.

Им удалось сохранить его имя в тайне для СМИ, что позволяло рассчитывать на спонтанную реакцию опрашиваемых, но это ненадолго. Через несколько часов, самое большее через день, имя жертвы станет известно широкой публике, и тогда люди кинутся обсуждать это дело, вспоминать то, что, как им казалось, они видели или слышали, и, мучимые угрызениями совести из-за того, что совсем не знали своего соседа, станут пытаться исказить правду.

Чуть меньше двух лет назад Ханс Рунне вернулся в Нюланд, город своего детства, и купил себе здесь квартиру за тридцать пять тысяч крон.

Пожилая дама из квартиры напротив как-то раз по-соседски одолжила ему ложечку кумина – он обожал готовить. Ей было известно, что он актер и снимался в пользовавшемся бешеной популярностью сериале о враче со шхер, который шел по телевизору больше двадцати лет назад. Она разузнала об этом на «svt play», чисто из интереса.

Еще там была женщина из Боснии, занимавшаяся патронажным обслуживанием престарелых, она рано уходила на работу и редко кого видела; и мужчина, который вышел на пенсию после того, как всю жизнь проработал в Больстабруке, на последней из оставшихся в округе лесопилок.

– Пять недель назад, говорите? И это вы спрашиваете у меня, который с трудом помнит, что было вчера? Вы когда-нибудь задумывались о том, что дни становятся все больше похожими друг на друга? Изо дня в день мы таскаемся по одному и тому же кругу. Слыхали, что ученые рекомендуют делать в день десять тысяч шагов? Мы теперь больше заняты тем, что считаем, сколько шагов нам осталось до смерти. Ничего удивительного, что у нас никогда не будет революции.

Они обошли весь первый подъезд и вышли во двор, Воспользовавшись минутной паузой, ГГ сделал несколько затяжек.

– А мне казалось, что люди должны знать своих соседей, если живут в малонаселенной местности, – произнес он.

– Не называй Нюланд малонаселенной местностью, – посоветовала Эйра, – им не понравится, если они это услышат.

В следующем подъезде их встретил радостный вопль, который эхом разнесся по этажам, и кто-то заключил Эйру в такие жаркие объятия, словно тесный вязаный свитер.

– Бог ты мой! Эйра Шьёдин! Это ведь ты?

Эйра лихорадочно порылась в памяти, мысленно скинула с тела женщины порядочное число килограммов. Волосы, кажется, были потемнее, но эти глаза, смех…

– Стина? Я даже не знала, что ты здесь живешь.

Это была ее лучшая подруга детства, и Эйра моментально ощутила угрызения совести. Она покинула родной край, потом вернулась, но никому не звонила и не давала о себе знать. Почему-то это должен делать тот, кто уехал, а не тот, кто остался. Эта мысль пришла вместе с ощущением предательства, пусть даже они утратили друг с другом связь еще задолго до отъезда Эйры в Стокгольм.

– Боже, ты совсем не изменилась! Все такая же, как в детстве! – всплеснула руками Стина. – Я ведь слышала, что ты стала легавым и вернулась обратно в город. Все ждала, когда же ты позвонишь.

Взгляд подруги перекочевал на ГГ, и на ее губах заиграла улыбка совсем иного сорта.

– Это Георг Георгссон, – быстро проговорила Эйра. – Главный следователь из Отдела по особо тяжким. – Это прозвучало чересчур формально, словно она сама принадлежала тому миру и потому держала дистанцию с этим, откуда была родом.

– Черт подери, – немедленно отреагировала Стина.

– Мы расследуем преступление, в котором замешан гражданин, проживающий в соседнем подъезде.

– В самом деле? Вот прямо здесь? И кто же это?