Тебя уволят, детка!

– Куда теперь? – бросил Ден, притормозив на развилке.

Я растерялась. Не знала, как описать то, что ищу.

– К самым дальним гаражам. Помнишь? Где последний тупик.

Он кивнул и прибавил газу. Свет фар выхватывал из темноты бесконечную череду гаражных ворот. Некоторые из них были темно-зелеными, другие – красными, третьи – выкрашены в серебристый цвет, но на каждом гараже обязательно имелся порядковый номер. Дорогу здесь не отремонтировали до сих пор, и Дену приходилось постоянно объезжать рытвины и лужи в плотно утрамбованной колесами земле.

Наконец из-за плеча Дена я увидела впереди высокий забор из камня. Последний тупик. Гаражи здесь выглядели заброшенными. Сухие лозы дикого винограда ползли по стенам, застилая ворота и исчезая на крыше. Ден остановил мотоцикл и заглушил мотор, но фары выключать не стал, иначе все вокруг погрузилось бы в кромешную тьму. Света молодой луны не хватало, а фонари здесь побили еще в пору моей школьной юности.

Я слезла с сиденья и постояла, оглядываясь. Где-то вдалеке выла собака, с дороги долетал шум машин. Ден оставался неподвижной статуей, только чуть наклонился вперед, уперевшись в руль. Я подошла к крайнему гаражу и принялась расчищать стену от лозы. Это получалось с переменным успехом: сухая кора крошилась под пальцами, а стебли были жесткими и ломкими.

– Ты мне не поможешь? – не выдержала и рявкнула я на Дена, который продолжал сидеть неподвижно.

– Нет, – прозвучал его невозмутимый голос, – я же не знаю, что ты ищешь.

Я тихонько зарычала сквозь стиснутые зубы. Если Ден на самом деле сделал здесь когда-то надпись, то теперь просто глумился надо мной и притворялся ничего не знающим.

А если Ромкины слова не подтвердятся… мне не хотелось выглядеть дурой, которая поехала через весь город, чтобы взглянуть на надпись, которую он не оставлял.

С удвоенной силой я дернула за лозу. Та наконец с треском поддалась, поползла вниз, обламываясь в местах переплетения. На серой каменной стене не обнаружилось ничего. Для верности я даже провела пальцами по поверхности. Нет, этот камень не знал следов краски.

В растерянности я обернулась в сторону Дена.

Отлично. Теперь он может поржать над тобой от души, детка.

Он вздохнул, потом развернул мотоцикл так, чтобы свет фар падал на гараж по другую сторону ряда. Лоза буйствовала и там. Оставив в покое байк, Ден подошел к освещенным воротам и парой сильных движений расчистил их.

– Вот, – приглушенным голосом сказал он.

Я сделала несколько шагов, во все глаза уставившись на полуистертую надпись «Вика», пересекающую гараж поперек ворот. Буквы были стилизованными, выпуклыми, внутри закрашенными красным, а по краям обведенными черным. Он, должно быть, старался, когда выводил их. Я представила эту картину так четко, будто увидела своими глазами: Ден стоит с баллончиком в руках, худой и взъерошенный, в своих обычных потрепанных джинсах, которые он категорически отказывался менять на школьные брюки, за что постоянно получал выговор от классного руководителя. Впрочем, ему было плевать, вряд ли кто-то читал его дневник так внимательно, как это делал, например, мой отец.

– Ты все-таки сделал ее… – я замолчала, не зная что добавить.

– Я сделал ее не для тебя.

Приехали. От неожиданности я не сразу нашлась, что бы такого едкого ответить.

– Ты посвятил ее какой-то другой Вике? – переспросила я и нервно усмехнулась.

– Нет, – на лице Дена не появилось и тени улыбки, – просто той Вики больше нет.

Я подошла еще ближе к нему, попав в полосу света.

– О чем это ты?

Он отвернулся, разглядывая буквы.

– Я написал это для светловолосой девочки, которую считал ангелом. Да, пусть это звучит высокопарно, но тогда мне так казалось. Я наблюдал, как она звонко смеется, когда болтает со своим другом, и мечтал оказаться на его месте. Я боялся к ней прикоснуться, – Ден горько усмехнулся, – думал, что умру, если это сделаю. Но когда она вдруг обратила на меня внимание, понял, что умру, если не прикоснусь.

Я слушала его, затаив дыхание. Все-таки Ромыч оказался прав. То письмо, спрятанное в шоколадке, мне не стоило видеть. Я и теперь с трудом понимала, как мне реагировать на такие признания со стороны Дена.

– Ты так говоришь, будто она – это не я.

Черт, я уже ненавидела себя за эти дурацкие нервные смешки после каждой фразы.

Ден снова повернулся ко мне.

– Но это не ты, Вика, – твердо сказал он. – Если когда-то в тебе и было что-то хорошее, чистое, удивительное, то все это умерло. Ты – мерзкая злобная тварь, к тому же абсолютно невоспитанная. Может быть, кто-то еще верит, что это не так. Но не я.

Я ощутила, как обжигающе горячая волна ярости подкатывает к горлу и застилает глаза. Да как он вообще смеет говорить мне такие вещи прямо в лицо?!

– Кто-то типа Антона, да? – протянула я с сарказмом в голосе. – Ты поэтому старался всячески отпугнуть его от меня? Потому что он не видит во мне тварь, а видит ту светловолосую девочку, которую ты один раз трахнул и, похоже, до сих пор не можешь забыть?

Ден снова рассмеялся невеселым смехом.