Тебя ждёт наказание

Всё тело онемело, я забыла, как дышать, и в висках начало пульсировать. Вцепилась в перила намертво, не могу даже пальцы разомкнуть.

Девушка, заметив, что Филипп не обращает на неё внимание, поворачивает голову в мою сторону. Я вижу это краем глаза, потому что мой взгляд прикован к Филиппу. К мужчине, что разрушил наше возможное будущее и построил себе другое. С другой женщиной и другим ребёнком, а нашего убил.

Раздаётся какой-то крик на фоне, и я не сразу понимаю, что эта девушка начала возмущаться, чем привлекла внимание Филиппа к себе. Он, открыв пассажирскую дверь, усаживает её на переднее сиденье, сам обходит машину и, сев за руль, заводит автомобиль и с визгом шин уезжает.

И только после этого я оседаю на ступеньки, чувствуя, как дорожки слёз обжигают лицо. Дрожащими руками нахожу мобильный и набираю первый номер с пометкой «в случае ЧП» в телефонной книжке.

– Миша, – сиплым голосом говорю я. – Забери меня, пожалуйста, – давясь слезами, прошу и роняю телефон, что с треском встречается с каменными ступеньками.

Я выпала из реальности, сидела неподвижно, сжав кулаки так, что ногти впивались в кожу, но не чувствовала боли. Вернее, она была, но сила, с которой сжималось моё сердце, не давая ему ровно биться, превышает остальные чувства.

Вышла из ступора, когда передо мной оказалось обеспокоенное лицо Миши. Он, ничего не спросив, берёт меня на руки, укладывает на заднее сиденье и увозит подальше от этого места.

Очнулась на диване в нашей гостиной, укутанная в тёплый плед и с кружкой горячего ромашкового чая в руках.

– Анна, что случилось? – коснувшись моего плеча, спрашивает Миша.

– У него есть семья, – едва слышно отвечаю, продолжая прожигать взглядом пол в гостиной и вдыхать горячий пар.

– У кого? – недоумевает Миша.

– Почему? Почему всё так несправедливо? Они счастливы, а я всё так же как пять лет назад, хочу испариться, исчезнуть и не чувствовать эту душераздирающую боль?! Почему, Миш? – поворачиваюсь к своему другу, у которого на лице сочувствие.

– Анна… – выдыхает он.

– Это могли бы быть мы, он мог держать на руках нашего ребёнка. Нашего мальчика, ему бы было столько же, понимаешь? Он лишил меня всего, а сам наслаждается жизнью. А я ведь только подумала, что ему всё же воздалось по заслугам. Думала простить и бросить всё, потому что эта месть не приносит мне ни спокойствия, ни удовольствия. Но вот, картинка маслом, и мне… больно, Миш. Мне так больно, что хочется вырвать сердце из груди и не чувствовать ничего, – разрыдалась я в конце.

Миша, забрав кружку, к которой я даже не притронулась, обнимает трясущуюся меня, успокоительно гладит по волосам, пока я не уплываю в царство Морфея.

И я два дня не вставала с постели, воспоминания прошлого не давали покоя, а в совокупности с событиями двухдневной давности создавали адскую смесь, в которой я сгорала. Было желание встать в одну позу и смотреть в одну точку, ни о чём не думая. Но не получалось.

Когда-то я сидела беспрерывно на успокоительных, была не так далека от зависимости, но вовремя с них съехала, принимая только в маленьких дозах и в крайних случаях. Крайний случай наступил, и я два дня уже как вернулась к спрятанным таблеткам в потайном кармане чемодана, с которым приехала из Лондона. И теперь понимаю, что в офис я не вернусь без них. Попросту не смогу. А новый всплеск негативных эмоций может вызвать приступ.

«Исследования демонстрируют высокую эффективность такого простого инструмента, как описание своего опыта в письменном виде: запись своих мыслей и воспоминаний о травматическом событии, попытка рассказать о том, какое влияние оно оказало на твою жизнь, мысли о будущем. Каждый раз, когда ты поймёшь, что теряешь связь со здравым смыслом, что вот-вот накроет, попробуй этот метод», – всплыли слова моего психотерапевта, и я в этот же момент встаю с кровати, нахожу толстую тетрадь, где исписано больше половины страниц, и, сев за рабочий стол, начинаю переносить свои мысли на бумагу.

Не знаю, как другим, но мне всегда помогала эта методика. Словно вытаскиваешь всё, что болит, из себя, всё то, что ты хотела бы сказать кому-то, но у тебя нет возможности, смелости, или думаешь, что человека это может больно задеть – пишешь на бумаге. Это как в книгах жанра фэнтези, где героиня-ведьма борется с тёмными силами, вселяя их в неоживлённые вещи.

Закрываю тетрадь, чувствуя, как с плеч свалилась тяжёлая ноша, и иду прямиком в ванную, где ложусь в горячую воду с ароматными маслами. Не скажу точно, что всё же помогло – успокоительное или письменная терапия, но я пришла в себя.

Вернувшись в комнату, открыла тяжёлые шторы впервые за два дня и пропустила дневной свет в комнату. Открываю окно и вдыхаю прохладный утренний воздух. Хватит жалеть себя, у меня важная миссия – заставить страдать людей, что искалечили мою жизнь, сделав из меня больного человека. Я сильнее, чем всем кажется, и я не сдамся!

Выбрав лучшее чёрное платье в своём гардеробе и чёрные лодочки на высоком каблуке, сделала себе лёгкий макияж и, уложив волосы в высокий конский хвост, вышла из своей комнаты.