Течение Алькионы

Я был прав, ожидая, что ночная тьма не будет слишком интенсивной. Хотя этот мир и был безумным, но он был идеально сориентирован для того, чтобы использовать естественную иллюминацию. Нас освещал слабо различимый сектор ядра Алькионы и могучая когорта из тридцати ближайших звезд с сильным световым излучением. Зияющая пропасть ядра висела в небе наподобие огромного занавеса, исторгая бледный, но эффективный свет. Горизонт пылал белым, окружая нас гигантским серебряным кругом, сияющим как драгоценный камень.

Цвета сорной травы вокруг нас — я думал о ней как о морской траве, хотя значительных отличий между земными и морскими растениями нет приглушенный индиго, темно-красные, бронзовые и серые. Ничего тусклого, ничего яркого, но все еще могли различать жуткий танец теней и оттенков.

До "Потерянной Звезды" оставалось пятьдесят миль, сорок…

Я снова начал думать о том, что у нее за груз и что я намерен с ним делать, когда его найду. Теперь, конечно же, я знал, что груз был. Алахак подозревал, что он есть, но он не сказал мне многого, потому что не был уверен. Мне было легко поставить себя на место капитана звездолета, который — восемьдесят лет назад — случайно натолкнулся на остатки неизвестной цивилизации за пределами Венца. Я знал, что привозят из подобных миссий другие звездолеты. Я знал, что наиболее ценилось в галактике, на чем концентрировалось воображение капитана. Ирония была в том, что груз на сегодняшний день совершенно не имел цены, если убрать один-единственный секрет. Не имел никакой цены в смысле выкупа. В смысле цены, я не ошибусь, что есть люди, которые все еще желают оплатить удачу, которая вовсе не очевидна.

В двадцати милях от "Потерянной Звезды" мы выбрались из воды. Мы с Джонни в это время дремали, поэтому не заметили едва выглядывающие скалы, а дель Арко подумал, что не стоит нас беспокоить, и не предупредил. Он ускорил движение, как только колеса нашли береговую опору, и резкий толчок разбудил нас.

Он свернул, чтобы исследовать наклон, по которому нам предстояло подняться. Утес имел свирепый, неразрушимый и непреодолимый облик. Этот берег представлял собой совершенно иную картину, чем то, что было до сих пор. Раньше все было унылым и негостеприимным. Растения росли, но они росли в высоту. В жесткой вулканической скале невозможно было остановиться на якорную стоянку, поэтому они находили себе место в расщелинах, расколах, поскольку пробить этот постоянный скальный монолит было невозможно.

Путь, который выбрал дель Арко — вынужден был выбрать, так как другого не было — был неровным и обходным. Но бронированный вездеход был рассчитан именно на это. Раз или два я предупреждал, что мы можем свалиться назад, но он был цепким зверем и взбирался на скалу с собачьей настойчивостью. Уже на вершине утеса мы увидели, что возвращение к земле не дало нам выигрыша во времени. Ландшафт был разрушен и весь изорван. Растительность — высокая и кучкообразная на всех уровнях. Здесь не было ничего простого — только серии разнонаправленных поверхностей, наползающих друг на друга с разных направлений. Не было ни широкой дороги, ни легкой тропы. Непрерывные возвышенности и впадины делали дальнейшее продвижение совершенно невозможным.

— Это остров, — сказал дель Арко. — Часть горной гряды вулканического происхождения. — Он показал вправо и влево, где можно было видеть другие конусы, вырисовывающиеся черным на сумрачном небе.

— Где корабль? — спросил я, вглядываясь в приборную панель.

Дель Арко указал на гору.

— Если я правильно определил расстояние, то он на плато. Или, может быть, в кратере.

Я обежал глазами горы. Невозможно было сказать, что лежит за ними. Вряд ли это был действующий вулкан, если "Потерянная Звезда" в течение стольких лет мирно соседствует с ним, посылая сигналы. Но как глубоко отверстие, мы сказать не могли.

— Можем мы мы взобраться туда? — спросил я.

Все трое, мы тщательно изучали косогор.

— Не знаю, — сказал дель Арко. — Но думаю, можем.

— В танке вы не сможете подняться на гору, — сказал Джонни. — Не так уж сложно взобраться, гораздо труднее возвратиться.

Это, конечно, было справедливое замечание.

— В скафандрах можно взобраться, — сказал я. — Скала прочная.

Мы двинулись, держа путь вдоль оврага в поисках лучшего обзора.

Было очевидно, что мы должны сделать попытку приблизиться к вершине. Это было возможно — гора была очень высокой, но не выдающейся красоты.