Течению наперекор

Борис Николаевич Ельцин на посту первого секретаря Свердловского обкома партии своей энергией, открытостью и доступностью (ежедневные ответы на вопросы граждан в прямом эфире местного телевидения!) завоевал уважение и симпатию населения города и области. В 85-м году переведен в Москву. Был избран секретарем ЦК и первым секретарем Московского комитета партии. Годом позже — кандидатом в члены Политбюро. С первых дней руководства МК он проявил исключительную энергию. Каждое утро объезжал различные районы города. Посещал заводы, предприятия общественного питания, магазины, больницы и прочие учреждения, играющие существенную роль в жизни москвичей. Замечал недостатки и злоупотребления, связанные с их деятельностью. В тех районах, которые, на его взгляд, оказывались неблагополучными, отстранял от должности секретарей райкомов партии. За два года 22 секретаря стали жертвами его бурной активности. Верхушка московской парторганизации была объята страхом и люто ненавидела своего первого секретаря. Естественно, что эта ненависть скрывалась до подходящего момента. И такой момент наступил! В конце октября 87-го года состоялся пленум ЦК. На этом пленуме Ельцин в своем выступлении обвинил члена Политбюро Лигачева в том, что он сознательно мешает перестройке. Горбачев знал о намерении Ельцина и просил не делать этого. По-видимому, для того, чтобы не обострять ситуацию на пленуме. Борис Николаевич пренебрег советом Генерального секретаря партии. После выступления Б. Н. на пленуме разразился скандал. Большинство выступавших резко осудили демарш Ельцина. Настолько резко, что тот просил освободить его от руководства московской парторганизацией. Что именно было сказано на пленуме Ельциным и его разъяренными противниками, несмотря на «гласность», осталось «тайной за семью печатями». Около трехсот студентов МГУ направили в ЦК коллективное письмо с требованием раскрыть эту тайну. Ответа они не получили. Зато просьба Б. Н. дала повод для созыва в начале ноября того же года пленума московского комитета КПСС. И здесь, правильно оценив ситуацию, партийное руководство Москвы дало волю своей ненависти. Все выступавшие «рвали в клочья» своего «шефа». Обвиняли его в самоуправстве, в тирании, попытках развалить московскую парторганизацию. Эти выступления были напечатаны в газетах. Горбачев в своем заключительном слове постарался осторожно защитить обвиняемого, говоря, что у него были и определенные заслуги. Благодаря этому Ельцин не получил партийного взыскания, а был только снят с поста первого секретаря МК. 18 февраля 88-го года пленум ЦК исключил его из числа кандидатов в члены Политбюро.

Вся эта эпопея, включая не лишенную основания критику характера Ельцина на пленуме МК и его отказ последовать совету не выступать на пленуме ЦК против Лигачева, должна бы дать понять Горбачеву, что в лице своего «протеже» он имеет не просто бунтаря, а будущего противника в борьбе за верховную власть в государстве. Он этого не понял! Вместо того чтобы, воспользовавшись ситуацией, отослать Ельцина обратно в Свердловск, Горбачев оставил его в Москве и даже санкционировал назначение заместителем председателя Госстроя СССР в ранге министра.

Демократически настроенная общественность Москвы усмотрела в материалах пленума МК признаки возврата диктатуры партаппарата. А самого Ельцина стали воспринимать как его жертву. Тому способствовали и пошедшие по городу слухи, что Ельцина на заседание пленума МК вытащили больного, после инфаркта. Другие утверждали, что его пытались утопить, сбросив с моста в реку. Утверждение сомнительное, если учесть, что в окрестностях Москвы нет горных рек, а плавать Борис Николаевич, наверное, умел. Короче говоря, Ельцин вдруг стал кумиром и знаменем множества москвичей, ненавидевших КПСС. Неудивительно, что на выборах делегатов I съезда НД в марте 89-го года он получил рекордные 90 % голосов при 85-процентной явке избирателей. Это было, конечно, чисто протестное голосование — в пику КПСС. Но Ельцин, кажется, принял его всерьез, как выражение общенародной любви. С этого момента он оставил «скромный» пост в Госстрое и со всей присущей ему в то время энергией вернулся на арену политической деятельности.

Первым его важным деянием было создание еще до открытия съезда «Межрегиональной группы» депутатов, объединенных радикально демократическими взглядами. Правда, пока она состояла, в основном, из депутатов от Москвы, но была открыта для присоединения единомышленников, избранных от других регионов. 21 мая 89-го года на многотысячном митинге в Лужниках Ельцин выступил с изложением программы работы съезда, выработанной Межрегиональной группой: