Techne. Сборка сообщества

Благодаря такому региональному фактору маленькие прибрежные и островные сообщества смогли сначала выдвинуться в торговле, создать урбанистическую культуру и развитое производство; включившись в мировой рынок, накопить большие объемы капиталов и использовать их в деле целенаправленного экономического и политического подчинения своих соседей. Успехи милитаризации, сопровождавшие эту борьбу, помогли в дальнейшем завоевать восточные сообщества. Последние, в Индии и Юго-Восточной Азии, придерживались политики открытого рынка, где все решали качество и цена, а их государства не вмешивались в дела банкиров и торговцев до тех пор, пока не становилось поздно.

С конца XVI в. во всех евразийских регионах опять возникли кризисные явления, политическая и экономическая жизнь сообществ стала нестабильной. В Китае бюрократия оказалась поражена всепроникающей коррупцией, выросли личные состояния мандаринов и крупных буржуа, остальное население обнищало, а государство потеряло дееспособность. В Турции провинциальная и столичная элита увеличили свои земельные владения, крупная буржуазия вытеснила с рынков средних и мелких предпринимателей, а экономика стала аграрной. В Европе население Испании и Италии также нищало соразмерно с ростом богатства верхушки буржуазии и аристократии, а империя Габсбургов переживала ряд дефолтов. Кризисные колебания сказались на Индии: в империи Моголов военные и аристократия расширяли свои владения, росла степень эксплуатации сельских общин; города западного побережья сталкивались с нехваткой спроса на продукцию, что вызывало вспышки голода.

Последствия этих процессов зависели от региональных особенностей сообществ, их способностей воспользоваться возможностями мировой системы коммуникации и совместить их с вопросами государственного управления. Диссенсус политико-экономических отношений итальянских и немецких государств, их элит не дал объединить эти страны, расширив пространство взаимодействия, и даже сам такой вопрос в повестке дня не стоял. Экономическая и политическая власть в Европе сместилась из Средиземноморья в Нидерланды, где буржуазия и государство были не в состоянии подавить друг друга и потому пошли на союз. Турция надолго стагнировала. В Китае в середине XVII в. исчезла династия Мин, сама страна была захвачена маньчжурами – кочевниками с севера, немедленно возродившими классические административные порядки: государство поощряет деятельность средней и низшей страт сообщества, пресекает концентрацию крупных частных активов. В империи Моголов выход из кризиса был двойственным: попытка религиозной унификации сообществ (насаждение ислама) и новые завоевания. Итогом этих усилий стала перманентная гражданская война в Центральной Индии и смещение предпринимательской активности с западного побережья на восточное.

Европейцы, дотоле бывшие лишь одними из многих на рынке Индийского океана, смогли постепенно воспользоваться ситуацией. Торговые европейские компании с самого начала своего присутствия использовали военное насилие как средство устранения конкурентов, но пока империя Моголов находилась в зените, воевать предпочитали в Индонезии. Чем сильнее в Индии разгорались гражданские войны, тем б о льшим было присутствие европейцев. Пока индийские государства были сильны, они не видели причин устранять «людей в шляпах», а когда наступил период кризисной перестройки, было уже поздно. Опираясь на местных союзников из числа индусской аристократии и буржуазии, британцы вытеснили остальных европейцев и к концу XVIII в. полностью подчинили индийскую исполнительную власть и торговлю. Они максимизировали свои доходы за счет непомерного налогообложения и присвоения наиболее прибыльных отраслей. Поскольку британское машинное производство все равно проигрывало индийскому и в цене, и в качестве, последнее было принудительно подавлено, страна низведена до поставщика дешевого сырья с монопольной привязкой к британской продукции, а сообщество стремительно регрессировало. Так было продемонстрировано, что не обязательно разрушать покоренные страны военным способом, это можно сделать экономически и получать стабильный доход.

Итак, с момента появления первых иерархических сообществ и до нашего времени система мировой коммуникации прошла множество рассеянных и связанных друг с другом циклов роста и кризисов институциональной организации. Колебания интенсивности развития сообществ носили эндогенный и экзогенный характер одновременно, поскольку для некоторых из них, например в Египте, Индии и Китае, локальные связи долгое время значили больше, чем региональные или континентальные. Все же благодаря инверсивности отношений пространственная рассеянность не стала помехой и система коммуникации связала сообщества сквозь череду приливов и отливов взаимодействия, так что локализованные пространства колебаний постепенно глобализировались и объединялись общим социальным временем, несмотря на различия в институциональной компоновке.