Тегеран-82. Лето

От нечего делать я послонялась по квартире. Послушала в наушниках музыку. Посмотрела в окно на огни улицы Каримхан-Занд. Читать было нечего, и я решила полистать модные журналы. Они хранились в тумбочке в спальне родителей. Обычно я просила маму дать их мне, но тут просить было некого. И отдельного запрета лазить в их тумбочку я не получала.

Я вытащила стопку гладких, вкусно-пахнущих иностранных журналов с яркими картинками и фото красивых женщин, мужчин и детей.

Пролистала те, которые освещали светскую жизнь шахской семьи. Они выпускались в самом Иране до революции и тексты в них были на вязи, по-английски только подписи к фото. Их я рассматривала уже не раз, восхищаясь красотой лиц, гордостью осанки и изысканными нарядами женщин, окружавших шаха. Благодаря этим журналам, я знала в лицо самого Мохаммеда Резу Пехлеви, его сестер – принцесс Шамс и Ашраф, его старшую дочь Шахназ и старших детей от третьей жены – Реза Куроша, которого по-русски называют Киром, Фарахназ и Али Резу. Самую младшую – Лейлу, мою ровесницу, и ее маму-шахбану я видела своими глазами.

Освежив в памяти подробности красивой жизни иранских венценосных особ, я перешла к стопке французских журналов про интерьеры и садоводство. В них я тоже не понимала ни слова, зато там имелись красочные фото нереально красивых домов, невероятной мебели, потрясающих садов с фонтанами и счастливых, улыбающихся детей, наслаждающихся всей этой роскошью вместе со своими довольными и модно одетыми родителями.

За ними последовала стопка немецких «Quelle»: их получали только дипломаты выше определенного ранга по посольской подписке. По фото в журнале можно было заказать любую вещь и ее присылали в Тегеран прямо из Германии. Иногда мы тоже что-то выписывали, определяя по таблице в толстом каталоге нужный размер и рост. Но папа считал, что это невыгодно: посылка идет долго, оплачивается в твердой валюте, а с размером недолго ошибиться. Куда быстрее и проще выбрать вещь по «Quelle», а потом найти аналогичную в «Куроше». Даже мама с ним согласилась: до войны в Тегеране можно было найти все то, что рекламировалось в самых свежих модных журналах.

На самом дне тумбочки лежала еще какая-то стопка, завернутая в «Эттелаат», местную газету на фарси, которую покупал мой папа. Я развернула газету, внутри оказались три ярких глянцевых журнала. По крупной надписи на выразительной обложке я сразу поняла, что они на немецком языке. Сразу я поняла и кое-что другое, что мы уже однажды обсуждали с Элькой. Она уже находила «тааааакое!!!» в прикроватной тумбочке своих родителей.

Не могу сказать, что я искала это специально. Хотя признаю, что мне тоже хотелось увидеть. И я питала смутную надежду, что мои родители ничем не хуже (или не лучше) Элькиных. И папа с мамой меня не подвели.

Все три журнала были полны голыми дядями и тетями, занимающимися самыми неприличными вещами.

От волнения я даже закашлялась. Попила водички и на всякий случай заперла входную дверь на замок, который нельзя открыть снаружи. Хотя точно знала, что раньше 11 вечера родители не вернутся. А было всего девять.

От любопытства и осознания, что я делаю что-то нехорошее, у меня даже дрожали руки. Но я вспоминала Эльку, которая описывала увиденное с юмором. На развороте одного из журналов было что-то вроде комикса, только не из картинок, а из фотографий. «Комикс» рассказывал и показывал историю знакомства стюардессы и пассажира на борту самолета. На первом фото стюардесса в узкой синей юбке и застегнутом наглухо пиджаке склоняется над вызвавшим ее пассажиром в элегантном костюме. Судя по ширине кресел, он летит первым классом. На втором фото пассажир что-то ей говорит, одновременно запуская руку под ее юбку. На третьем фото стюардесса все еще его слушает, но глаза ее мечтательно прикрыты. Следующая картинка изображает, как она ставит коленку на подлокотник его кресла и пассажирская рука полностью исчезает под ее юбкой. Дальше стюардесса сама себя трогает за грудь под пиджаком, а пассажир тянет ее на себя. На последнем фото она сидит у него на коленях лицом к нему, оба остаются в пиджаках, но теперь глаза закрыты у обоих.

Не могу сказать, что не поняла, что эти двое делают. Конечно, щекотливый вопрос физической любви мужчины и женщины мы не раз обсуждали с подружками, пока они у меня были – сначала с Олей и Катькой в Москве, позже с Элькой в посольстве. Но оставшись наедине с мальчишками, трое из которых были младше меня, интерес к этой теме я как-то утратила. Все-таки это были «девчоночьи» разговоры, вести такие с мальчишками было бы глупо и стыдно.

Меня удивило, что парочка на фото осталась в одежде – это противоречило тому, что я слышала от девочек. К тому же, Элька говорила, что они должны лежать лицом друг к другу, а не сидеть. Но, видимо, у Эльки просто был другой журнал. «Мои» двое явно делали то самое, но как-то иначе.