Тейа

- Все понятно? Выступаем в 6.00 завтра утром. Какой план боевых действий?

Начальник штаба армии почесал затылок и покосился на стол, накрытый к прибытию дорогого гостя. Он молчал, своим взглядом и жестом приглашая к столу. И тут Вудли начал душить приступ смеха. Он ничего не мог поделать с собой, а военные уже посматривали на него. Президент с удивлением обернулся, потом снова обратился к штабу:

- Я вас спрашиваю - вам все понятно?

Неожиданно из заднего ряда вышел молодой штабист и обратился к президенту. Он был смущен и поправлял запотевшие очки на своем носу:

- Господин президент, никто ничего не понял.

- Что??? - заорал Бобби.

- Господин президент, они не знают английского...

Тут Вудли уже не мог сдержать своего смеха и выскочил из палатки. Бобби видимо от волнения или от излишнего возлияния вина при их встрече просто перепутал языки. Он изъяснялся на английском языке! На прекрасном английском, но речь его канула в вечность, а армия ничего не поняла.

- Идиоты! - неслось из палатки это интернациональное слово. – Кретины!

Он выскочил на улицу вслед за Вудли, и обратился к нему:

- Где твои ребята? Вудли, дорогой, где твои орлы? Ты должен мне помочь!

Он долго приходил в себя, и, наконец, снова его маленькая армия собралась в армейской палатке. Вудли включил аппарат перевода и надел наушники.

- Вы разработали план операции? - спросил Бобби начальника штаба.

- Да, господин президент.

- У вас все готово для завтрашнего выступления?

- Да…, то есть, нет, господин президент.

- Что???

- Не готовы солдаты. Они все нового набора, и им не хватает опыта.

- Вы проводили учения на базе наших союзников? С вами занимались инструкторы?

- Да, господин президент... Но этого недостаточно...

- Недостаточно? Техника готова? Я купил вам тонны оружия у наших друзей. Стрелять умеете?

- Да, господин президент...

- Значит так. Утром раздадите стимуляторы вашим бойцам, так сказать, для поднятия боевого духа...

- Не понял. Что?

- Что? Героин, вот что - и в бой! Верховный главнокомандующий, то есть я, отдаст вам приказ ровно в 6.00 утра и вперед!

Тут вышел из шеренги пожилой генерал. Он прямо обратился к президенту, без страха глядя ему в глаза:

- Господин президент... Мой батальон не перейдет границы...

- Почему? - взревел президент.

- Потому что наши родственники живут за этой рекой, наши братья, сёстры, наши матери живут в том поселке, и мы не будем в них стрелять!

- Предатель! - взвизгнул Бобби. - Расстрелять! - он повернулся к начальнику штаба.

- Арестовать и расстрелять, чтобы другим неповадно было!

Начальник штаба снова почесал затылок, грустно посмотрел на стол - мухи безнаказанно садились на еду, с такой любовью и вниманием приготовленную к приезду дорогих гостей. Видимо, прием сорвался.

- Арестовать - арестуем, а расстрелять не можем.

- Почему?

- По уставу не положено. Расстрел допустим только в военное время.

- Болван, военное время уже наступило!

- Только завтра в 6.00.

Президент осмотрел свой штаб, поправил галстук и уже спокойным голосом на их родном языке произнес:

- Завтра в 6.00 вы получите мой приказ, и с Богом. Родина ждет вашего подвига.

- Слушаюсь, господин генералиссимус… простите… верховный главнокомандующий, - произнес начальник штаба и вытянулся по струнке, отдавая честь. Встреча была окончена и эти двое вернулись в вертолет.

Они снова поднялись в воздух, и Вудли посмотрел на Бобби. Сначала тот был взбешен и еще не отошел от убожества своих армейских начальников. Потом, вспомнив что-то, озорно оглянулся в сторону границы и захохотал. Он смеялся долго и без остановки, вспоминая свою оплошность. Смеялся, как нашкодивший ученик, забывший урок, но вышедший из положения. Хохотал над ними, над собой, этой страной и искренне получал удовольствие. Он играл в президента, шел по краю и получал ни с чем несравнимое наслаждение. И теперь просто гомерически хохотал, используя каждое мгновение полета в своей должности, которая дается лишь единицам на этой планете. А он и был тем самым избранным счастливцем, поэтому и ликовал напоследок...

- 16 -

Снова президентский дворец. Бобби пил вино и не пьянел. Его глаза наливались каким-то дьявольским блеском. Иногда, вспоминая свой конфуз перед армией, он всхлипывал и начинал смеяться. Наконец, Вудли решил, что пора заканчивать.

- Бобби, - сказал он, - ты отменишь приказ, и никакого наступления не будет.

Бобби как-то сжался от этих слов и жалобно посмотрел на Вудли. Это был взгляд ребенка, у которого отобрали любимую игрушку. Дикое, звериное сожаление, как у той собаки, которой показали кость, дали ее понюхать, а потом забрали.

- Почему?... Вудли, почему?

- Это приказ, - спокойно ответил Вудли.

- Нет… Невозможно…