Тейа

- И так до бесконечности, - молчаливо возразил Генри. - А время все уходит и сжимает тот реальный срок, который остается до конца. Так уменьшается кусочек хлеба, который бросают этим птицам. Но птицы переживут, а человек, люди, человечество?

Генри был в тупике. Он впервые не знал, что ему делать. У него не было плана. Они с Вудли уже месяц затыкали эти дыры, но болезнь прогрессировала, и пациент был обречен. На его судьбе, как зубилом по граниту, был начертан приговор, и этот камень неминуемо превращался в надгробную доску. А птицы все ходили рядом, расправляли свои красивые крылья, помахивали ими и словно говорили:

- Брось нам свое лакомство. Брось этот белый мягкий кусочек хлеба, а остальное так далеко, так нереально, что не имеет никакого значения, не имеет никакого смысла...

И тут он в ужасе понял одну вещь, глядя на невозмутимого Вудли. Все это время они собственными руками провоцировали ту войну. Каждый раз, посылая туда людей и устраняя конфликт - убивая, взрывая, уничтожая - они делали это теми же методами. Нельзя на крови построить Храм. Нельзя войной уничтожить войну. И в это мгновение для него все стало таким очевидным, что он оторопел. И сколько раз еще они будут появляться там наверху со своим оружием, столько же раз мир снова перевернется и будет разорван на части! Та роковая дата сама притягивала их, как в воронку, приглашая войти и что-то изменить, разорвать порочный круг, но тут появлялся Вудли... Но, тогда, что же делать??? – в ужасе замер он. – Остановиться, не делать ничего? Неужели мы проиграли эту войну? – обреченно подумал он.

- 26 -

Прошло три месяца. Теперь Леонид был свободен, то есть, абсолютно свободен на пути к своей основной цели. Установка работала. Его помощь больше была не нужна – Вилли сам прекрасно справлялся с этим гигантским огненным монстром. Там постоянно шли какие-то испытания, вернее, ее использование. Казалось, политики, наконец, добрались до желаемой игрушки и пытались перестроить сквозь время целый мир. А тот мир и их политика его совершенно не интересовали. Конечно, иногда он вспоминал Москву, белый пушистый снег и зиму. А она как раз в это время года была где-то там, заметая снегом московские улицы всего в 65 миллионах лет отсюда. Люди ходили в шубах, шапках, дети катались на санках и коньках, будки с мороженым простаивали в ожидании покупателей, но никто не обращал на них внимания, и все скользили по этому снегу и льду, по своим зимним делам. А тут каждый день только горячее солнце и теплый океан, и еще его работа. Работа, которая, наконец, давала ему возможность построить фотонный двигатель и перевернуть этот мир и тот, холодный и зимний мир тоже где-то там “наверху”... А еще Валери...

Та зима иногда не давала ему покоя, его работа не оставляла времени, а Валери не давала заснуть. Вернее, иногда закрывая глаза и собираясь увидеть первые сны, он видел ее. А однажды теплым и шумным вечером, в толпе гостей острова, на набережной, где он прогуливался с писателем, он встретил ее... (А с этим человеком теперь он общался часто, и тот был интересен ему. Он прочитал несколько его книг. И удивительное, странное чувство возникало после прочтения. Казалось, что написаны они были не о прошлом и даже не о настоящем, а о будущем, которое так волновало автора, и ничего настоящее этого будущего уже не существовало. И поэтому все это было не вчера или завтра, а сегодня и сейчас.) …он встретил ее. Вернее их. Валери шла вдоль берега по песку, и босые ноги ее касались вечерних ласковых волн, а рука держала за руку какого-то незнакомца. Так они босиком шли по пляжу, пока не натолкнулись на них. Его словно ударило разрядом тока. Его как будто подтолкнуло и выбросило на этот берег, где еще не так давно утром он любовался ею. Но теперь эти двое вежливо поздоровались и пошли каждый своей дорогой... Писатель и физик брели еще какое-то время, забыв о своей беседе. Леонид уже не помнил, о чем они говорили, а Юрий и не собирался вспоминать, потому что заметил взгляд своего друга.

- А почему бы тебе не быть сейчас на месте этого барона? – неожиданно спросил его Юрий.

- Барона? - рассеянно повторил Леонид.

- Да, какого-то баловня королевских кровей, который имеет неплохой тенор, кучу денег, но не более того...

- Может быть, ей нравится, как он поет? – рассеянно пробурчал физик.

- Не валяй дурака. Мне показалось, что ты не прочь сменить мою компанию на ее, и был бы абсолютно прав. Охота проводить вечер со стариком, когда рядом такая женщина...

- Что ты предлагаешь сделать с этим бароном? Дать ему в морду? – спросил Леонид.

- Хотя бы это. Женщина не терпит невнимания. А после такого поступка на этом острове может быть появится полиция... Шучу! Но ты просто болван! Если она тебе нравится, что ты теряешься? Ты - Леонид Громов, русский ученый, молодой сильный мужик, а там какой-то барон...

- Но война, моя работа и вообще, - сказал Леонид.

- Войны были всегда, но любовь никто не отменял. И ничто никогда не мешало быть людям вместе...