Тейа

Люди затихли, молча слушали, и ни один вздох или шорох не нарушал этой тишины.

– Нужно показать людям, как они живут и во что превратились! Как показывают курильщику снимок его легких – и тогда появляется шанс, что он бросит курить… Не все бросают, но многие… Нет, теперь уже только все и разом, а иначе спасения нет…

– Люди тысячелетиями плодили свои пороки, а вы хотите за две недели избавить их от этого? – воскликнул кто-то с трибуны.

– Да! Именно! За неделю! За несколько дней! – громко произнес он.

– Что вы имеете в виду? – спросил Генри. Все с замиранием смотрели на писателя – таким его еще не видел никто, да и был ли он когда-нибудь таким? Его глаза горели, словно у безумца, решившегося сделать прыжок в преисподнюю и этим спасти мир.

– У последней черты… – пробормотал он.

– Что? Изъясняйтесь точнее? – переспросил Генри.

Снова ропот людей пробежал по трибунам.

– Леонид, ваша станция работает нормально? – неожиданно спросил Юрий.

– Да, но причем здесь это? – ответил тот.

– Нужно показать им лицо в зеркале… Как вам это объяснить?…

Писатель заметно волновался и говорил сумбурно.

– Нужно создать зеркало, в котором и удастся показать им самих себя – эту планету, их жизни, их детей, прошлое и настоящее…

– Да-да, я вас понимаю! – в нетерпении перебил его Ричард Уилсон. – Бывают такие ситуации, когда люди начинают об этом задумываться, особенно в критический момент или в глубокой старости, но это сугубо индивидуально и далеко не для всех!

– Для всех и единовременно! – заражал Нестеров своей идеей. Но его пока не понимали. И чем больше его не понимали, тем больше роптали и нервничали.

– Когда мы вспоминаем свою жизнь и оглядываемся назад, и молим Бога? – продолжал Юрий.

– Зеркало? – перебил в нетерпении Генри. – Я понимаю вас! Но как это осуществить?

– Зеркало, – повторил писатель. – Именно! Зеркало!!! Вы совершенно правы! Нужно создать иллюзию последнего дня человечества. Последнего дня для каждого из людей на планете, и тогда они, наконец, задумаются. А задумаются – значит поймут! Создать не кинофильм или книгу, а реальную иллюзию, в которую поверят все, и будет это единовременно.

– Что вы имеете в виду? – снова выкрикнули из зала.

– Тейа!!!

– Что??? – люди замолчали, снова не понимая его. Но теперь было страшно слушать и смотреть на этого странного человека.

– Мы забираем Тейю с траектории давности, – четко произнес он, – одалживаем ее у космоса и времени с того самого момента, как она уже побывала здесь, и даем ей возможность повторить свой полет.

И тут на мгновение все замолчали.

– Вы сошли с ума? – наконец воскликнул Генри. – Вы хотите повторить падение и уничтожить все?

Писатель помолчал какую-то долю секунды, понимая, что от следующих слов будет зависеть все. Зависеть от того – поймут ли его…

– И да, и нет. Мы возвращаем Тейю всего на какой-то промежуток времени, даем ей возможность подлететь поближе, показать себя в убийственной близости, а затем отправляем ее назад…

Мертвая тишина повисла в воздухе. От предчувствия этого зрелища у всех перехватило дыхание, и слышен был только нежный щебет каких-то птиц, поневоле ставших свидетелями этого демонического плана.

– Такого еще никто никогда не мог себе представить, не то чтобы воплотить, – нарушив тишину, воскликнул кто-то.

– Утопия! – добавил старый Уилсон.

– Почему? – азартно возразил физик. – Просто нужно подумать, как это сделать! – теперь он был готов на все.

– Вы серьезно? – спросил его Генри.

– Думаю, да, – сказал Леонид. – А у нас есть выбор?

– Зло во благо… Или благо во зло… – произнес Ричард.

– Гениально! – тихо шептал Генри, представляя себе это… – Вы сумасшедший… Это просто гениально!…

– Зеркало!… Тейа!… – теперь зал гудел, словно его пробудили от долгой спячки. Люди вскакивали с мест, что-то говорили, перебивая друг друга, кричали. Все продолжалось, пока их ропот не прервал громкий голос Генри.

– Вы слышали, что предложил мистер Нестеров? Думайте! Думайте и решайте. От вашего решения сейчас зависит все! Кто согласен?…

Яркое солнце освещало трибуны и лица этих людей, воздух не шевелился, ни дуновения, ни ветерка, ни одна птица не издавала своего щебета. Гигантские ветви папоротника нависали над краями этого амфитеатра, словно боясь спугнуть тишину, и тоже застыли в каком-то оцепенении. Казалось, океан, небо и все вокруг на какое-то мгновение замерло, затаив дыхание, и остановилось. И теперь все ждали, что скажут они – эта ничтожная горстка людей на трибунах, которая сейчас решала все… Наконец, словно вздох, пронесся в тишине:

– Да!… Да!… Да!…

Люди медленно вставали со своих мест, сознавая то, что они делают, говорили свое "да", и не осталось ни единого, кто был бы против.

– Чудовищный план! Принято! – произнес Генри и восхищенно посмотрел на писателя. А тот уже поднимался к своему ряду, занимая место рядом с Леонидом, с человеком, которому и предстояло все это осуществить.

Спустя какое-то время после этого совета уже там, внизу, писателя догнал старый Ричард:

– Скажите, Юрий… Скажите честно, вы уже дописали эту главу?

Писатель сразу понял его и, подумав, ответил:

– Сказать по правде – нет.