Техасская резня бензопилой

Она уже сломала два лезвия и ножницы и выяснила, что штопор тут тоже не поможет. Единственное, что оставалось, — это консервный нож.

Пеппер наконец взяла себя в руки и крепко держала фонарик. Замок зажигания, кажется, начинал поддаваться. «Ура! Наконец-то что-то получается».

«Ну, еще немного…»

Эрин сосредоточилась: она боялась, что нажмет слишком сильно и испортит свой последний инструмент. Но замок зажигания был уже практически сломан, Эрин чувствовала это и работала быстрее и увереннее. «Еще. Еще немного. Все!»

— Уф! — вздохнула Эрин, облегченно глядя на торчащие из замка зажигания провода.

Девушка спрятала консервный нож и достала щипчики, думая про себя, что все то, что ей говорили о надежности шведских военных ножей, было явным преуменьшением их достоинств. Сейчас этот малыш спасал им жизнь.

Кто-то приближался в темноте к фургону.

— Где ты этому научилась? — спросила потрясенная Пеппер.

— В колонии для малолетних преступников. Говорили, что я настоящий талант.

Пеппер стояла как громом пораженная:

— Ты была в колонии?

Эрин вытащила из замка зажигания пять проводов и стала зубами сдирать с них изоляцию:

— Угу!

Пеппер смотрела на подругу и никак не могла поверить тому, что сейчас услышала. Эрин меньше всего походила на девушку побывавшую в колонии для малолетних преступников. Пеппер подумала, что у Эрин могли быть проблемы с наркотиками. Но она казалась такой правильной. Хотя, если бы она действительно была такой уж правильной, то вряд ли поехала бы с тремя парнями в Мексику. Если Эрин все-таки баловалась наркотиками, тогда что же…

Ребенок!

Эрин беременна. Может быть, из-за этого она так изменилась.

Сейчас было не самое подходящее время для того, чтобы заниматься анализом чужой психологии, но измученный мозг Пеппер уцепился за эту проблему: ведь это было что-то такое домашнее, приятное, принадлежащее настоящему миру, нормальной жизни. Ох, если бы только эти ребята не подобрали ее тогда! Это просто нечестно, Пеппер встретилась с ними совершенно случайно. И эта встреча, которой могло бы и не быть, совершенно перевернула ее жизнь. После сегодняшнего дня никто из них уже не будет прежним.

Эрин уже забыла, о чем они только что говорили. Девушка была слишком занята проводами: соединяла их оголенные концы — то так, то этак, то…

Машина завелась.

— Ура! — закричала Эрин и быстро скрутила вместе найденные проводки.

Пеппер даже заверещала от восторга, когда ее подруга включила фары и нажала на газ. На этот раз машина тронулась.

Ура! Они уезжают отсюда.

Свет горел практически во всех окнах. И в задней части дома тоже горели какие-то огни: свет от них квадратами падал на землю.

Хойт остановился у главного входа. За всю дорогу он ни разу не включил мигалку на крыше своей машины. Не пользовался шериф и сиреной. Но, с другой стороны, зачем это было нужно? Он же никуда не торопился: он уже арестовал Моргана.

Шериф поставил машину на ручной тормоз и вылез наружу. Он не выключил фары, и в их свете Морган разглядел фермерский дом, выстроенный из блеклого кирпича. Это было что угодно, но только не полицейский участок.

Морган закашлялся и сплюнул кровью на пол автомобиля. Его лицо было все в царапинах и порезах от разбитой бутылки, наручники уже натерли кожу на запястьях. Юноша все еще находился в шоке.

Хойт открыл заднюю дверь. В руках у него был фонарик. Выключенный.

— Вылезай.

Просто приказ. Никаких разговоров, никаких эмоций, даже никакой угрозы — просто приказ.

Первым желанием Моргана было никуда не идти — просто замереть и не двигаться. Шериф его уже избил — Морган знал, чего от него можно ожидать. Зачем он привез его в это место? Может быть, если внутри кто-нибудь есть… И ему помогут… Может быть… Может быть, у них там даже телефон есть. Если бы только Хойт разрешил ему позвонить родителям.

Лучше уступить.

Морган вылез из машины, неловко выставив вперед руки. Когда юноша выпрямился, шериф внимательно посмотрел на его раздувшийся, порезанный окровавленный рот. Вся футболка у парня была в крови.

«Нью-Йорк! Черт побери!»

— Где… где мы? — спросил Морган. По крайней мере, так понял его Хойт, потому что мальчишка не мог толком выговорить ни одного слова.

— Заткнись! — У шерифа были дела и поважнее, чем разговаривать с уродом, который и слова нормально сказать не в состоянии. Рваная пасть.

Хойт включил фонарик и направил его луч прямо в глаза юноше. Морган только-только привык к темноте: он зажмурился и закрыл глаза руками. По щекам у него потекли слезы. Хойт воспользовался моментом и, ударив парнишку кулаком в живот, повалил его на землю.

Морган упал в грязь лицом вниз, но тут же перевернулся на спину. Опять начинается! Лежишь в грязи, а этот урод ходит вокруг с таким видом, словно он сам господь бог.

Хойт посмотрел на свою жертву.

— Вам и вашим друзьям не следовало трогать эту девушку, — процедил он и поставил ботинок на голову Моргана.

Морган широко открыл глаза.

«Нет».

«НЕТ!»

Хойт нажал посильнее — и жалкий щенок потерял сознание.