Технарь для Хозяйки медной горы

На что был только один ответ, что он сам все скоро увидит. Но Остапа, как говорится, понесло. Да и чего взять с крайне увлекающейся личности, как Сеня. Он и раньше готов был пожертвовать всем, чтобы посмотреть, как развернуться наши со Светой отношения и сделать выводы для себя. Уж я-то помню, на кого и как он заглядывался. А повзрослев и изжив дурную привычку собирать на подвиги друзей, не мог порой остановится в другом. Вот и сейчас он засыпал меня вопросами от дома и до старой рыболовной заимки. Выбранную с его слов самой подходящей, как для обычного, так и для воздуха-плаванья, пока сам он будет рыбачить. Ну не терять же в самом деле выходной? Чему я был совсем не против, где и как подняться в воздух было совершенно безразлично, а вот падать нет. Так что оставалось потерпеть пару часов тряски по разбитой дороге, перемежавшейся редко пересыхавшими лужами в диком, влажном лесу. А там выбраться и к небольшому перевалу для отчаявшихся поймать, хоть что-то близь деревушки и отправлявшихся дальше. На что ни у меня не у Сени не хватило терпения, и недолго думая, мы организовали стоянку. Конечно, я попытался сразу взяться за свой кораблик, но увильнуть от общих обязанностей по обустройству лагеря мне не позволил Сеня. Отыгравшись за мое молчание по полной, то дров мало – то палатка криво стоит, то комаров куча, и в этом тоже был виноват я. Как, собственно, и подбиравшемся к другу ревматизме, ибо не подъемную фиговину, что я смастерил так просто и вдвоем не снимешь. Но помариновав меня с полчаса Сеня взялся за дело, и мы-таки стащили мой аппарат на землю. И наконец-то пришло моё время. Но от чего-же так страшно? Вроде все в порядке и я на всякий случай перепроверил, ничего ли не стряслось с корабликом за наше маленькое путешествие. Да и легкий подъем на полметра не больше, за последние пару дней был проделан не раз и даже не десяток раз в гараже. Но вот так смотря на ошарашенное лицо друга, сердце замирало от страха и радости, в осознании того, что я это сделал! Как будто, не понимая или не веря до конца, настолько, что все пережитое вылилось в неудержимом хохоте, поддержанном причитающим другом:

– Этот безумец создал НЛО.

Но несмотря на это, он первый и опомнился:

– Чё так висеть и будешь, или твоя фиговина ещё на что-нибудь способна?

На что я только улыбнулся, заметив безумный блеск в глазах друга, буркнув:

– Кто из нас ещё сума сошёл? Сухопутная крыса.

Но посомневавшись взялся за штурвал, отклонив вперед вместе с прикреплёнными к нему пластинами, чувствуя, как пошатнулся кораблик или НЛО, что ему больше подходит, но удержавшись потихоньку трогаясь, как и лед в моей на секунду заледеневшей душе. Недолго думая, я подтянул тросики забирая выше и направил кораблик над озером. Слыша только то, как разрывает от счастья душу и как оно выбивается наружу, тем патче чем быстрее кораблик набирал обороты и проходили испытания. Конечно, сверх световой скорости не было и даже с плохонькой машиной мне сравниться не удалось, не хватало мощности. Но и маленький мопед, без ограничения в бензине, может пересечь страну. А уж если ему все равно в какую сторону и как ехать, то открываются просто безграничные перспективы. Которыми или о которых, часом или двумя позже, я решил рассказать Сене, наткнувшись на угрюмо посматривающего друга, за бутылкой пива и изжарившимся шашлыком. Крикнувшего стоило мне приземлится:

– Надо было ружьё взять, по на развелось в лесу нечисти, всю рыбу распугали гады, отдохнуть невозможно. И вообще, летают тут всякие, а друг на зависть исходит.

Улыбнувшись, отбирая у него кружку и шампур, пообещал:

– Сейчас прокачу…

Утро пьяного не красит, а уж трезвого куда там…

– Вставай давай.

Слыша, как недовольно расталкивает меня Сеня, едва смог разобрать че творится вокруг сквозь шумевшую в висках кровь, а творилась в деревне со слов друга не мало:

– Слушай Вань бежать тебе надо. Ты скажи мне на кой ты на своей…НЛО в деревню то полетел. Ночи ныне светлые, все как днем видать. Вот у нас бабок в церковь по утру и поволокло, кричат, охают, не травок не замочить, не на соседку не наговорить. Кузницы и слесаря, вилы куют и точат, а обычные мужики на площади дрова заготавливают. Либо тебя сожгут – либо кораблик. Нет частный транспорт все уважают, но так хвастаться нельзя, все-таки двадцать первый век, а не сороковой, да и там я уверен, не все ладно будет. Кому ж охота чтоб за ними в ночи подглядывали, аль с полей картошку воровали?

Посмотрев на то, как я – едва шевелясь, схватился за штаны подтаскивая поближе, заодно выискивая и футболку, друг рассмеялся:

– Ладно уж побег засчитан, кузнецов у нас почитай, как пол века не водится, но и ты не прав. Зачем так нажираться, пусть в небе столкнуться не с кем, но и меня одного оставлять не нужно было. А ещё другом моим называешься.

С трудом разобрав в предутренней или предрассветной мгле лицо Сени захотелось в него заехать, да так что в глазах потемнело. И он, как никогда чётко это уловил и собрался на выход, быстрее чем я пришёл в себя: