Техническое задание

– Это такой лютый, невозможный бред сумасшедшего, и при этом настолько связный, что я даже начинаю немного верить, – некоторое время помолчав, уже гораздо спокойнее сказала Анна. – А ты, Егор, или действительно во всё сказанное веришь, или в тебе умирает гениальный актёр… А что-нибудь кроме слов в доказательство привести можешь?

Я против воли фыркнул: как всё было просто в «Терминаторе-2» – без потери функциональности можно было отрезать внешнюю часть руки и показать металлическую основу. Впрочем…

– Ирис, подойди, – скомандовал я. – Дай руку.

Закатав рукав халата, я продемонстрировал девушке чистый участок «кожи» андроида.

– Смотри внимательно. Похоже на настоящую кожу? Это медицинский силикон. Ни волосков, ни рисунка. Кровеносных капилляров тоже нет.

– Ну, допустим, – Анна едва носом не уткнулась, пытаясь рассмотреть фактуру покрытия. – Это всё?

– Можно снять технические люки с вертолёта – будет видна внутренняя структура. Но без специальных ключей это невозможно. А с Ирис всё ещё сложнее… – я чуть было не ляпнул предложение посмотреть выводы коммуникационных разъемов и входов для шлангов – для этого «цветка» пришлось бы раздеть. К счастью, я сообразил, что есть гораздо более простой способ.

– Вот. – Я вывел на экран планшета трансляцию видеопотока с камер глаз подопечной и повернул компьютер дисплеем к Рюриковой. – Теперь веришь?

Я последовательно переключал режимы – термозрение, потом уровни компьютерного анализа изображения. И прямо-таки чувствовал, как недоверие покидает командира. Да уж, до мысли, что человеку можно заменить глазные яблоки на электронные протезы, а их подключить к мозгу, она не додумалась – это тут ещё даже не фантастика. Впрочем, как и человекоподобные роботы, надо признать. Да и вообще фантастика в Великой Империи, мягко скажем, далеко не самый популярный жанр…

– Я читала о еврейских големах, но никогда не думала, что увижу нечто подобное вжив… гм, воочию, – с неподдельным уважением оглядела мою подопечную Анна. – И я не чувствую никакой магии…

– Это робот, только технологии и программы, – ответил я. И понял, что в этот раз мне не верят и не поверят. Что-то вроде «кто подростку всю правду про такое скажет?»

– Ну да. И ты работал вместе с остальными… гм, программистом?

– Да, – вдаваться в подробности, что именно было моей частью работы, не стал. Тем более принцесса спрашивала совсем другое. – Тогжан-батыр… мой официальный опекун.

44

Своим как бы «родством» с Абишевым я старался не светить, и уж тем более – не козырять. Сам Тогжан тоже был явно не в восторге от необходимости взять на себя опекунские обязательства – вот ни разу ему не впёрлось заниматься судьбой одного из своих работников настолько лично. Ситуация усложнялась ещё и тем, что формально повод пытаться дополнительно получить что-то там от бека у меня был: я вернулся к двенадцатилетнему возрасту, будучи тридцатипятилетним дядей – и не особо добровольно. К чести своей, босс не колебался и не переложил обязанности опеки над столь специфичным несовершеннолетним на кого-то из своей дружины, как наверняка поступил бы кто-нибудь другой, и от своих прямых обязанностей увиливать не пытался. Но, как я и сказал, особого счастья Абишев от проявленного благородства не испытывал.

Учитывая всё вышесказанное, я постарался отплатить добром за добро и не пользоваться полученными «привилегиями» на манер настоящего подростка. То есть денег «на карманные расходы» не просил, в сомнительные истории старательно не ввязывался и вообще пытался свести ситуации, где требовалось участие опекуна, к необходимому минимуму, и правом прямого звонка пользоваться только в крайних случаях. Например, покорно попёрся на шайтанову летнюю практику… боже, кажется это не вчера было, а жизнь назад… Однако сейчас, объясняясь с Анной, мне пришлось раскрыть своё «родство» – иначе объяснить, как несовершеннолетний вроде меня оказался в составе коллектива разработчиков перспективного высокотехнологичного оружия, было бы слишком сложно. Ведь не соврал же, а что там принцесса сама себе додумает – не моё дело.

Конечно, помня предыдущий инцидент с «додумыванием», чуть не кончившийся для меня плачевно, это было не самой умной идеей, но… Вот чему скорее поверит человек – тому, что меня пропихнули на занимаемое место по родственной протекции, или тому, что шестнадцатилетний школьник – уникальный гениальный программист? Причём в «гениальности» и «уникальности» моей заслуги особой не было – для сорокалетнего мужика мой уровень был средним. Даже засчитав невероятный опыт последних четырёх лет работы.