Техник — ас

— Вот вы, майор, заговорили о комфорте,— вещал он,— А что вы, собственно, знаете о том, что такое настоящий комфорт? У вас же в вашей большевистской России даже туалетов в домах нет, всё на улице. И это я не говорю о таких элементарных вещах, как водопровод и ванна. А дороги? Это же ужасно! Стоит пройти небольшому дождю и по вашим так называемым дорогам невозможно передвигаться. Так что только победа Рейха, обладающего подавляющим техническим превосходством, приобщит вашу отсталую варварскую страну к благам цивилизации.

— То есть вы предлагаете мне предать ради того, чтобы у меня в доме был сортир и моя задница не мёрзла зимой? Вы большой оригинал, Нойман. А что касается так называемого технического превосходства, то его у вас нет и не было никогда, а без него вам точно не победить. Да и далеко не всё на поле боя решает техника. Так что не вижу никакого смысла переходить на сторону тех, кто в любом случае проиграет.

Нойман приехал через три дня. Меня опять вызвали в комендатуру и вместо робы выдали вполне приличный гражданский костюм с рубашкой и галстуком, пальто, ботинки и фетровую шляпу.

— Ну вот и всё, герр Копьёв. Теперь вы под защитой рейхсмаршала Геринга. Конечно о свободе пока речь не идёт, но в лагерь вы больше, я надеюсь, не вернётесь.

Ага, тонкий намёк на толстые обстоятельства. Этак завуалировано мне было сказано, что в случае чего меня сразу отправят обратно. Например в случае отказа от сотрудничества.

Моим новым пристанищем стал вполне приличный домик с хозяйкой и охраной под окнами. Естественно с пресловутым сортиром в доме и водопроводом с ванной, которую я сразу же принял. Приобщился, так сказать, к европейской цивилизации. Эка фрицам втемяшилось перетянуть меня к себе. Хотя понять их можно. Это же какой пропагандистский эффект может быть. Трижды Герой, рыцарь Британской империи, любимчик (как он думают) Сталина и вдруг переходит на сторону немцев. Вот только хрен им.

В таких условиях я прожил следующие десять дней, ежедневно встречаясь и беседуя с Нойманом. Тот, видя, что я реагирую без агрессии на его потуги, решил пойти, что называется, ва-банк.

— Сегодня я хочу пригласить вас, майор, в небольшую поездку. Думаю вам не повредит немного, как это говорят у вас в России, проветриться. Заодно покажу вам кое-что, что наверняка изменит вашу точку зрения. Кстати, я уполномочен передать вам, что в случае, если вы согласитесь с нами сотрудничать, то вам будет сразу выплачено 200 тысяч рейхсмарок и предоставлен дом с прислугой и автомобиль. Кроме того вам будет сохранено ваше звание, все сбитые вами самолёты будут вам засчитаны, а вместо ваших наград рейхсмаршал Геринг будет ходатайствовать о награждении Вас Рыцарским Крестом с Дубовыми Листьями. Разумеется особым распоряжением вам будет разрешено носить британские награды. Будет создан особый авиационный полк из русских лётчиков, перешедших на сторону Рейха и желающих бороться против жидо-большевиков. Командиром этого полка станете вы. Естественно получив звание оберста, а, возможно, и генерала. Как вам такие перспективы, герр майор? О, нет-нет, не отвечайте прямо сейчас. Вначале вы должны увидеть то, что сокрушит врагов Рейха. Уверен, что вы, как опытный лётчик, оцените.

Пока мы ехали Нойман без устали расписывал мне радужные перспективы, которые откроются мне сразу же, как только я дам своё согласие. А я сидел, слушал его разглагольствования и думал. Вообще было странно то, что немцы не свели меня с генералом Власовым. И не просто не свели, а ни разу ни словом не упомянули о нём конкретно. Видимо были у них какие-то планы относительно меня. Думаю, что они хотели создать некое воинское формирование в противовес власовцам, которое подчинялось бы Герингу. И тут я в качестве полностью подконтрольной марионетки на посту формального командующего этого формирования подошёл бы идеально как с военной, так и с пропагандистской точки зрения. Осталось лишь уломать меня. Понятно, что на службу к немцам я не пойду ни за какие коврижки, но время потянуть по-максимуму всё же нужно. А там кто знает, как повернётся Фортуна.

— Мы почти приехали, герр Копьёв,— вот интересная манера общения у этого Ноймана. То он обращается ко мне по званию, подчёркивая при этом, что мы с ним, как бы, равны, то на гражданский манер по фамилии. Имя моё он нормально выговорить так и не смог. Тем временем мы проехали через городок, как было написано на указателе. Шперенберг, и свернули в сторону стоящих в паре километров ангаров.

— Сейчас вы увидите настоящее чудо-оружие, майор,— с пафосом произнёс Нойман, когда мы, миновав пост на въезде, остановились у одного из ангаров,— Можете гордиться тем фактом, что вы первым из не немцев увидите настоящую мощь германского Рейха. Даже из высокопоставленных немецких служащих мало кто может похвастаться подобным.