Техник – ас

— Да фриц никак не пожелал сбиваться, вот я и решил его к нам притащить. Вёрткий, собака! Сделаю из него чучело и у входа в землянку поставлю, мышей отпугивать, — Кожедуб весело хохмит.

Связался с зенитчиками и предупредил их. Вскоре показался «мессер» позади которого шла пара «Ла-5». Ещё одна пара пошла на посадку, показывая немцу, куда ему следует садиться и заруливать. Немец выполнил всё в точности и вот из откинутого вбок фонаря на землю летит пистолет, а пилот встаёт в кабине с поднятыми вверх руками.

Когда я увидел документы пленного немецкого лётчика, то у меня натуральным образом отпала челюсть. Лейтенант Эрих Альфред Хартман[80], награждён Железными крестами 2-го и 1-го класса, считается наиболее результативным пилотом-истребителем за всю историю авиации, одержав 352 воздушные победы. Вернее считался там, в другом времени. А здесь он отлетался. Здесь у него все шансы стать лучшим и результативным лесорубом где-нибуть в сибирском лагере. И, что характерно, приземлил его лучший советский ас Иван Кожедуб. Правда лучший тоже в том, другом времени, но и здесь у него есть все шансы.

Но и это были ещё не все сюрпризы. Из допроса Хартмана узнали, что они сопровождали группу пикировщиков, которой командовал…Ганс-Ульрих Рудель[81]. Тот самый Рудель, сбросивший 1000-килограммовую бомбу на линкор «Марат» в Ленинграде, которая попала в орудийную башню главного калибра и вызвала взрыв погребов и частичное затопление корабля. По словам Хартмана, Рудель погиб в первые же секунды боя. Мда, топчу «бабочек» целыми стаями.

Написал представление на Кожедуба на звание лейтенанта и награждение орденом Красного знамени. Заодно засел за отчёты о боевой работе. Рядом сидел и, что называется, скрипел пером Гайдар. Во время допроса Хартмана я аккуратно подвёл его к вопросу, знает ли он о предшествующей деятельности Руделя. Во время рассказа он и упомянул о Ленинграде и о линкоре «Марат». Ну а Гайдар уцепился за это и теперь писал очерк о настигшем немецкого аса возмездии.

Кстати, о Гайдаре. Я несколько раз замечал, что он частенько, особенно по вечерам, сидит какой-то печальный. Как-то подсел к нему.

— Что взгруснулось добру молодцу? Аль кручина какая одолела? — шуткой попытался несколько расшевелить его.

— Родина моя тут, рядом, — Гайдар вздохнул, — Я же родом из Льгова. Отец с матерью преподавали в начальной школе для детей рабочих и мы жили в квартире при ней. Это потом уже, когда мне было пять лет, мы переехали под Сормово и через год в Горький, он тогда ещё Нижним Новгородом был. А сейчас вот тоска что-то навалилась. Родные места, как ни как.

— А знаешь, друг мой Аркадий, — сказал я после недолгих размышлений, — а бери-ка ты машину с водителем и съезди навестить родные места. Город совсем недавно освободили и людям, особенно детям, будет приятно, что их знаменитый земляк о них не забыл. Документы тебе выпишем, чтобы всё как положено было, и вперёд. Тут по прямой километров 70 будет. Ну, по дороге, понятно, и все сто. Так что даю тебе краткосрочный отпуск сроком на трое суток.

Гайдар вернулся из Льгова довольный. Школа, как и квартира, где он жил с рождения, не пострадали. Прямо там, в школе, организовали его встречу с детьми, где он с удовольствием пообщался с ними. Представляю, как рады были дети увидеть любимого писателя, а его действительно любили. Да не просто писателя, а ещё и с голубыми петлицами авиатора.

В конце июня меня срочно вызвали в Москву. Причину вызова не объяснили, но приказали вылететь без промедления. И это в то время, когда со дня на день начнётся немецкое наступление, да и уже сейчас интенсивность воздушных боёв всё нарастала и нарастала. Настолько, что мы начали нести потери. За месяц мы потеряли двух лётчиков на «Ла-5» убитыми и четыре самолёта, из которых один это «кобра». Гоч словил плюху от «фоккера». Хорошо хоть сам отделался лишь парой царапин, да едва не налетел на стабилизатор, когда выбросился с парашютом из горящей машины. На остальных истребителях эскадрильи тоже хватало отметин от немецких пуль и снарядов. И вот в такое время я на «Дусе» в качестве пассажира вылетел в столицу.

Вот кого я не ожидал увидеть в кабинете Сталина, так это айр-маршала Ли-Мэллори. Кроме него и самого Сталина здесь же присутствовали нарком иностранных дел Молотов, нарком внутренних дел Берия и посол Великобритании в СССР Арчибальд Керр. Ну и, как я понял, переводчик и фотограф. Хотя переводчик это, скорее, для тех же англичан и Берии. Во всяком случае, как я узнал ещё там, в будущем, Сталин довольно не плохо знал английский, хотя и не подавал вида, и это знание во время переговоров с союзниками давало ему некоторую фору во времени, чтобы обдумать сказанное. Не ожидал я и того, что произошло после моего доклада о прибытии и взаимных приветствий.