Техник – ас

Когда исполнилось 16 лет, то я сбежала от них в Ленинград. Здесь и познакомилась с будущим мужем. Когда он погиб и родилась Катя, было очень трудно. Хорошо что заводские, кого он спас, помогли. Выучилась на курсах и устроилась в машинописное бюро на заводе. Перед самой войной перешла в жилуправление. Сейчас так там и числюсь, вместе с тётей Дусей. По очереди через день ходим туда на работу. Дочку с собой беру.

— А почему вас не эвакуировали?

— Я не знаю, — пожала плечами Светлана, — Списки на эвакуацию собирали и мы там были. Возможно, что их потеряли или ещё что. Да и некуда нам ехать. Я, как и ты, сирота, а родители мужа живут на Смоленщине, а там сейчас немцы. Предлагали эвакуировать только Катю, но я отказалась. Боялась её потерять и потом не найти. А теперь корю себя за это. Так у неё была бы возможность выжить.

— Ты мне так и не ответила, — я пошевелил горящее полешко кочергой, чтобы горело получше.

— А зачем тебе это? Из жалости? — она пристально посмотрела мне в глаза.

— Жалеют слабых, а ты сильная. Нет, не из жалости. Ты и правда мне сразу понравилась, а Катюшка так вообще просто чудо. Я теперь просто не представляю себя без неё… и тебя. Я понимаю, что ты ко мне не испытываешь никаких чувств, но прошу тебя подумать. Как жене командира Красной армии и Героя Советского Союза, тем более дважды, тебе будет легче поднимать дочь. У вас будут льготы, вы сможете эвакуироваться. У меня никого из близких нет и я оставлю тебе свой денежный аттестаты. Пожалуйста, не торопись с отказом. Хотя бы ради Катюшки. Она стала мне по настоящему дорога. А с чувствами давай разберёмся после войны. Если ты решишь, что между нами что-то есть, то значит у нас будет семья, ну а нет…я приму любое твоё решение, но только после войны.

— Все так и скажут, что ради пайка, — вздохнула Света.

— Да плевать, кто что скажет, — вскрикнул я, но сразу замолк. Девочка тревожно завозилась под одеялком, — Плевать, кто что скажет, — уже вполголоса продолжил я, — Ты о ребёнке думай, а не о том, что другие говорят. Умные поймут, а на дураков не надо обращать внимания.

— Я подумаю, — произнесла Светлана глядя на огонь, — Ты только меня не торопи. Дай мне немного времени.

Так мы просидели ещё почти час, рассказывая друг другу о себе, когда Катюшка вдруг начала плакать. Светлана метнулась к дочери, но я опередил её и взял малышку на руки. Боже, какая же она худенькая и лёгкая как пушинка. Девочка открыла сонные глазки и, счастливо улыбнувшись, чуть слышно произнесла; — Папа…

Я нежно прижал её к себе и прошептал ей на ушко; — Спи котёнок мой родной, папа рядышком с тобой. Папа всегда будет рядом, — вот точно так же я любил своих дочек там, в оставленном мной прошлом-будущем. И точно такие же слова шептал им на ушко, а сейчас я испытываю к Катюшке точно такие же чувства.

Уложив девочку спать, просидели со Светланой за разговорами ещё пару часов, пока она не начала откровенно клевать носом. Отправил её спать, а сам ещё долго сидел, время от времени подбрасывая в печку дрова и пытаясь разобраться в своих мыслях. Уже ближе к утру забылся в полудрёме, сидя на табурете и прислонившись плечом к шкафу. Очнулся от того, что просто замёрз. Дрова в буржуйке давно прогорели и в промёрзшей комнате вновь похолодало. Что интересно, так это то, что на меня был накинут мой полушубок. Видимо Света просыпалась и укрыла меня им.

Интерлюдия. Светлана

Была ли она когда-нибуть счастлива, вот так, по-настоящему? Пожалуй что нет. Во всяком случае Света такого не помнила. Было какое-то ощущение счастья, когда родилась Катенька, но и оно было смазано гибелью Степана, отца девочки.