Техник Большого Киева

Фран и Сандро встали, церемонно раскланялись в дверях, насколько позволяла тесная каюта, и удалились по своим загадочным корабельным делам. Пард покосился на бутылку с остатками рома. Уж больно забористая была штука там, за зеленым стеклом.

– Вот и я думаю, – задумчиво протянул Гонза и пошевелил ушами, как прислушивающийся конь. – Допить, что ли?

Он пересел поближе к столу.

Вольво молча разлил все, что оставалось в узкой зеленого стекла бутылке, все до последней капли. Три стакана негромко звякнули, встречаясь над белоснежной скатертью.

– Вы знаете за что, – коротко сказал Вольво и одним махом, по виржьи, осушил стакан.

– А как вы думаете, шеф, – спросил через минуту Гонза, когда ром благополучно угнездился в желудках киевских техников, – система отпустила нас? Смирился город с тем, что мы ускользнули? Или будет пытаться расстроить наши планы снова и снова?

Инси взглянула с полки на гоблина. Светлые пряди падали ей на глаза, и лица Пард почти не видел.

– Я ведь говорила уже. Система – это не только наш город. Это все города мира.

– Не думаю, что нам удастся почувствовать разницу, э-э-э… сударыня, – отозвался Гонза. – Наш город, не наш город – какая разница? Пока мы оставались в пределах Киева – система давила, и это было заметно. А влияния других городов я как-то не отследил.

– Я бы не стал успокаиваться и думать, что система смирилась, – сказал Вольво, оборачиваясь к Гонзе. – Система по-прежнему демонстрирует незаурядные способности к импровизации. Нападение турков на Голую Пристань – несомненный удар системы. Большой Стамбул пришел на помощь Большому Киеву в борьбе за целостность системы. Твой вопрос просто неуместен, Гонза. Потому что ответ лежит на поверхности.

С этим спорить было трудно. Гонза и не стал спорить. Только едва заметно кивнул.

– Значит, – подытожил Пард, – следует ожидать очередных сюрпризов? В лице диких броненосцев, надо полагать?

– Вероятно, да. И если броненосцы не замедлят явиться, можно будет даже поздравить себя сквозь слезы, – Вольво снова улыбнулся. Наверное, сегодня у него было хорошее настроение. – Поздравить, потому что мы можем впервые успешно предсказать очередной шаг системы. Очередной удар. А это значит, что мы начинаем постигать нашего врага, учимся понимать его. Это немало, по-моему.

– Кто б спорил, – вздохнул Гонза. – Да только я предпочел бы, чтоб надежды не оправдались, и мы без всяких гонок с броненосцами добрались до Крыма…

– А меня другое беспокоит, – подал голос Пард. – Точнее, не то чтобы беспокоит… Просто интересует. Команда ведь уже поняла, куда мы направляемся?

– Возможно. Эльфы и так знают. Валентин и Сергей тоже давно догадались. Бюс и Роел – знали с самого начала. Точнее, с момента, когда вы открыли цель нашего предприятия. Об остальных не скажу. Но точно знаю: любой живой из команды Техника пойдет с нами до конца без всяких колебаний. Любой. Вплоть до половинчика Жора, хотя он кажется увальнем и растяпой. Я ручаюсь за всех.

При этом Вольво значительно взглянул на Инси, на Техника Большого Киева, все еще прячущую лицо за непослушными прядями волос.

– Я знаю это, Вольво, – сказала Инси. – Знаю.

– Относительно нас, надеюсь, тоже сомнений нет? – проворчал Гонза.

– Надеюсь, – невозмутимо парировал вирг. – Иначе вы вряд ли стали бы ввязываться в эту историю.

«Логик, – подумал Пард с легким раздражением. – Кажется, эта мысль высказывалась уже не однажды. Что за манера у долгоживущих по много раз повторять одно и то же? Мусолить и жевать давно обсужденные проблемы?»

Но вслух он ничего не сказал. Просто вновь ощутил, что между ним, мотыльком-однодневкой, который вряд ли доживет даже до столетнего возраста, и остальными, для которых век за веком проходит мимо и исчезает в неясной дымке минувшего, едва-едва отложившись в памяти, между ними бездна. Пропасть, у которой нет дна. Люди – не просто новая раса. Это совсем другое… Это совершенно новая манера мыслить, это жажда жить и жажда успеть, это вечная гонка со смертью… оказывающаяся, впрочем, совсем недолгой. Гномы, эльфы, гоблины, половинчики, вирги – да те же люди-лонгеры – они отличаются друг от друга только внешностью и мелкими привычками. А думают по большому счету одинаково. И не им изменять этот мир – подумал вдруг Пард. Вовсе не им. Людям. Короткоживущим. Тем, кто спешит, и не успевает, и именно поэтому действительно способен что-нибудь изменить. В команде людей мало, но это ничего не значит. Команда Вольво… Точнее, команда Техника Большого Киева – только начало лавины.

А ведь первым камнем явился он, Пард Замариппа. Человек. Короткоживущий. Гонза еще сотню лет собирался бы с духом и строил разнообразные планы… А Пард просто проснулся однажды утром, и сказал другу-гоблину: «Все, Гонза. Хватит болтать, надо действовать. Пошли за билетами.»

Гонза тогда округлил глаза и принялся канючить, что еще ничего не готово, что нужно прощупать почву…