Техника безопасности для родителей детей нового времени

Уважаемый читатель!

Все течет, все изменяется. Когда-то спартанский метод воспитания считался самым прогрессивным. Когда-то в аристократических школах Великобритании порка была популярным педагогическим методом. Потом в Америке законодателем мод в воспитании стал доктор Спок, и пороть детей стало неприлично. Впрочем, журнал «Караван историй» пишет, что, призывая к гуманности, сам доктор отнюдь не отличался терпением по отношению к собственным детям. Совершенно очевидно, что через какие-то 100–200 лет и наша форма семейного и школьного воспитания потомства будет восприниматься как нечто экзотическое.

Но наши дети растут прямо сейчас, и нам нужно знать, как действовать!

На этих страницах вы не найдете стройной научной теории. Все мы — и родители, и дети — настолько различаемся, что в интимном деле воспитания просто не может быть универсальных рецептов.

Эта книга полна практических советов, которые помогут вам увидеть, что происходит в сознании детей, найти свой собственный путь в хитросплетении межличностных отношений, чтобы дать ребенку стимул к развитию, уберечь от необдуманных поступков и при этом сохранить гармонию отношений в семье.

Предупреждение! Автор намерен и дальше изучать мир детства, поэтому сохраняет за собой право по прошествии времени не соглашаться с тем, что написано в этой книге.

***

Даже представление о том, что такое «правильно» у всех нас может существенно различаться.

В России вопрос «Как воспитываете?» по существующей традиции считается неприличным или, так сказать, интимным.

Или так: «Ваши дети счастливы?»

Ответ: «А ваши?» (На тайном взрослом языке это означает: «Не лезь — мои дети, как хочу, так и воспитываю».)

Через детей мы пытаемся «продлиться», компенсировать свои промахи и обиды. «Я не успел, так пусть хоть мои дети хорошо поживут». Но в эпоху перемен даже это «хорошо поживут» совершенно неопределенно.

Я, как и двадцать моих соратников, населяющих Терапевтическое сообщество «Китеж», взял в свою семью приемных детей и вот теперь живу и развиваюсь вместе с детьми, не пытаясь построить теорию, — просто стремлюсь понять их и измениться таким образом, чтобы стать понятным для них.

Начали мы свой эксперимент с одного дома, но за последующие 15 лет Китеж вырос в поселок, собравший около двух десятков людей, мечтающих создать новое поколение.

У нас, китежан, есть 15-летний коллективный опыт путешествий по стране «ДЕТСКОГО СОЗНАНИЯ», который в концентрированном виде я и попытался представить в этой книге. Мы прошли немного дальше по этому пути и, возможно, наш опыт позволит вам избежать некоторых ошибок, ненужной боли, потери любви и доверия ваших детей.

ПРОГРАММА

Весной 1999 года мы с супругой привезли из московского роддома в Китеж своего первенца — Святослава. Я стоял у колыбели новорожденного и впервые думал, зачем я привел его сюда — нет, не в Китеж, а в этот МИР.

Чтобы порадовать дедушку и бабушку, а заодно выполнить долг перед обществом?

Чтобы все было как у людей?

А что ему-то до всего до этого?

Я вообще не думал об этом раньше, ведь его не было. А теперь вот он есть. И с его появлением на свет вопрос «Зачем!» перестал быть моим личным делом.

Я смотрю в глаза ребенка, который еще не осознает окружающего мира, и говорю ему: «Я сделаю тебя счастливым». Откуда эти слова? По-моему, так говорили мне родители. Или я видел это в кино. Да, скорее всего, в кино, потому что мои родители, прошедшие войну и сталинскую эпоху, были больше сосредоточены на том, чтобы передать мне науку выживания.

Были ли они счастливы?

Сейчас я думаю, что да. Но в нашей семье было не принято обсуждать тему СЧАСТЬЯ.

Подумайте, может ли назвать себя счастливым человек, у которого, даже если и есть все мыслимые материальные блага и власть, несчастливы дети? А я хочу, чтобы мой ребенок научился быть, хоть иногда, счастливым.

Я от многих слышал именно такую формулировку. (Но и счастье каждый из нас понимает по-своему. Счастье достижения мечты или счастье спокойной, сытой жизни без напряжения и риска.)

Я хочу, чтобы он был самостоятельным, сильным, способным к самореализации. Я готов помочь ему в этом. Но чтобы управлять процессом, надо, по крайней мере понимать, что там происходит!

Я смотрел на младенца и с ужасом думал, что во многом выбор его будущего предстоит сделать мне. И он пока не может ничем мне помочь.

Вот только имел ли я право решать?

* * *

Святослав не хотел ждать моих решений. Он осваивал пространство жизни, то есть свободно ползал по всему второму этажу нашего бревенчатого дома или прогуливался в коляске под сенью вековых лип, по аллеям парка, где птицы и белки не боялись людей. В его распоряжении была вся наша семья, состоящая из папы, мамы, четырех приемных сестер и братьев, всегда ласковых, заботливых, открытых для общения. На втором этаже было тесно от игрушек. Почти весь первый год Святослав был защищен от телевизора, он не слышал грубых слов, не видел никаких проявлений человеческого эгоизма, агрессии, жадности.

(Я понимаю, что в это трудно поверить, но такова развивающая среда нашего Китежа.)