Техника государственного переворота

Когда немного спустя он с четырьмя гренадерами и несколькими офицерами входит в Зимний сад, члены Совета пятисот встречают его яростным воплем: «Hors la loi! A bas le tyran!»[6], набрасываются на него, толкают, осыпают оскорблениями. Гренадеры обступают его, заслоняя от ударов, офицеры пытаются выбраться из этой свалки, наконец, Гардан приподнимает его и на себе выносит из зала. Теперь нам не остается ничего, кроме бегства, думает Сьейес; или насилия, говорит своим сторонникам Бонапарт. В Совете пятисот поставлен на голосование декрет, объявляющий генерала вне закона: через несколько минут этот Цезарь, этот Кромвель станет изгоем. Это конец. Вскочив в седло, Бонапарт показывается солдатам. «К оружию!» – кричит он. Солдаты громко приветствуют его, но не двигаются с места. За эти два славных дня такая сцена повторялась много раз. Без кровинки в лице, дрожа от гнева, Бонапарт оглядывается вокруг: герой Аркольского моста не может поднять в атаку даже батальон. Не подоспей в эту минуту Люсьен, все было бы потеряно. Это Люсьен вдохновляет солдат, быстро и решительно переламывает ход событий, это Мюрат обнажает саблю, приказывает бить в барабан и ведет гренадеров на штурм Совета пятисот.

«General Bonaparte, ce n'est pas correct»[7], скажет впоследствии Мутрон, вспоминая мертвенную бледность этого Цезаря, этого Кромвеля. Мутрон, которого Редерер назвал Талейраном на коне, на всю жизнь сохранит ощущение, что тогда, в Сен-Клу, этого античного героя в какую-то минуту охватил страх, и что самый незаметный из французов, любой «адвокат» в законодательном собрании, любой маленький человек в эти два славных дня мог одним поступком, одним словом решить судьбу Бонапарта и спасти республику.

«Никогда еще так плохо задуманный государственный переворот не был осуществлен так плохо», – сказал один историк. План Сьейеса, основанный на соблюдении законности и на правилах парламентской процедуры, непременно провалился бы, если бы (Зовет старейшин и Совет десяти сумели воспользоваться ошибкой Сьейеса. Наступательная тактика, которая основана на медлительности парламентской процедуры, обречена на провал. Если бы обе палаты, пригрозив объявить Бонапарта вне закона, не вынудили его ускорить события, забыть о законности и применить насилие, то государственный переворот увяз бы в неизбежных парламентских проволочках. Оборонительная тактика законодателей должна была бы состоять в том, чтобы стараться выиграть время, затягивая все до бесконечности. К вечеру 19-го Брюмера в Сен-Клу Сьейес понял, наконец, свою ошибку: время работало на законодательное собрание. В каких условиях действовал Бонапарт? В условиях парламентской процедуры. В чем была сила законодателей? В процедуре. А в чем сила парламентской процедуры? В медлительности. Еще час-другой, и заседания палат были бы отложены на следующий день; государственный переворот, уже задержавшийся на сутки, опоздал бы еще на один день; и 20-го Брюмера к открытию заседаний обеих палат у Бонапарта все было бы уже по-другому. Сьейес сознавал это. Согласно его плану, законодатели должны были стать орудием переворота: Бонапарт не мог без них обойтись, они были ему необходимы. Надо было действовать без промедления, не дать отложить заседания на завтра, предотвратить опасность открытого столкновения между законодательным собранием и Бонапартом, между Конституцией и Государственным переворотом: но как это сделать? План Сьейеса и логика Бонапарта исключали применение насилия. И тем не менее надо было ускорить события. Значит, следовало действовать методами убеждения, идти на заседание, говорить с депутатами, чтобы нарушение парламентской процедуры прошло по возможности незаметно. Причина странного поведения Бонапарта кроется в том, что мы назвали его либерализмом.

Но на его счастье, это странное поведение побуждает депутатов совершить непоправимую ошибку: напасть на него, попытаться объявить его вне закона. Законодатели не поняли, что в борьбе с Бонапартом их сила – в том, чтобы тянуть время, не поддаваться на провокации, положиться на медлительность парламентской процедуры. При всех государственных переворотах тактика катилинариев состоит в том, чтобы торопить события, а тактика защитников государства – в том, чтобы выигрывать время. Промах депутатов поставил Бонапарта перед суровым выбором: либо бегство, либо насилие. Сами того не желая, «адвокаты» из законодательного собрания преподали ему урок революционной тактики.

VII