Читаем Техника и вооружение 2004 08 полностью

Второй этап — отработка старта ракет со штатной пусковой установки с системой крепления ракеты подвижными захватами в условиях имитации качки корабля и волнения моря до 5 баллов с использованием более совершенного качающегося стенда СМ-49. Высокая сложность СМ-49 заставила расширить кооперацию. Разработчики стенда: группа конструкторов ЦКБ-16 совместно со специалистами ОКБ-1 — в части непосредственного пускового устройства, группа специалистов ЦКБ-34 — в области обеспечения качания стенда, группа специалистов НИИ-49 и НИИ-303 работала над системой дистанционного управления стенда, их коллеги из НИИ-885 занимались системой управления стартом и полетом ракеты.

В течение 1954 г. основные корпусные конструкции стенда и пусковая установка по чертежам ЦКБ-16 были изготовлены заводом № 402 совместно с Ижорским и Балтийским заводами, а качающаяся часть и другие механизмы по чертежам ЦКБ-34 — заводами «Судомех» и «Большевик». В апреле 1955 г. стенд был смонтирован на полигоне в Капустном Яру. Стенд представлял собой вертикальную шахту с комплексом необходимых систем и приборов. Одним из сложнейших вопросов стало обеспечение качания такого довольно тяжелого сооружения, причем с необходимыми параметрами-амплитудой и периодом, аналогичными тем, которые испытывает лодка-носитель. Здесь специалисты ЦКБ-34 решили «обратную задачу». Базой качающейся части послужила платформа 130-мм двухорудийной универсальной башенной установки БЛ- 109Ас механизмом стабилизации. Электроприводы могли создавать имитацию бортовой качки, соответствующую шторму в 5–6 баллов. При этом амплитуда отклонения доходила до ± 12°, поворот вокруг вертикальной оси мог осуществляться на угол до ±6°.

Главный конструктор ЦКБ-34 Е.Г. Рудяк

25 мая на стенде СМ-49 в соответствии с программой, составленной ОКБ-1 НИИ-88, начались испытания. Программа учитывала интересы всех участников темы и предусматривала за счет последовательного усложнения условий старта за 12 пусков ракет отработать все элементы комплекса, чтобы к осени выйти на летно-конструкторские испытания с подводной лодки. После 11-го пуска ракет (30 июля 1955 г.), из которых было 10 успешных, Государственная комиссия приняла решение о переходе к третьему этапу. Испытаниями было доказано, что параметры движения ракеты при старте с качающегося основания обеспечивали ее безударный выход из захватов пусковой установки, раскрывавшихся после прохождения ракетой начального участка пути. В это же время на специально изготовленных испытательных стендах проверялись новые устройства подлодки.

Третий этап составлял непосредственные испытания ракетного комплекса пусками баллистических ракет с подводной лодки с целью проверки взаимодействия всех штатных элементов комплекса ракетного оружия и корабельных систем (летно-конструкторские испытания). Пришла пора выходить в море.

Стенд СМ-49 на полигоне Капустин Яр

Инженер- капитан 3 ранга Н.В. Шаскольский

Командир Северного полигона капитан 2 ранга И.А. Хворостянов

Первый старт

11 сентября 1955 г. на Б-67 был поднят Военно-морской флаг. Базой для первой ракетной подводной лодки был Молотовск (Северодвинск). В этом приморском городе было все необходимое: судостроительный завод база для наземного хранения и испытаний ракет, база для экипажей подводных лодок и, самое главное, атмосфера «максимального благоприятствования» секретным работам. Военные моряки принимали самое деятельное участие во всех работах на Белом море. Был создан морской полигон и организована специальная часть, которой командовал опытный подводник Герой Советского Союза капитан 2 ранга И А Хворостянов. Подготовку ракет к старту и проведение их пуска осуществляла стартовая команда полигона под руководством заместителя начальника отдела корабельных испытаний морского полигона инженер- капитана 3 ранга Н.В. Шаскольcкого. Для С.П. Королева с полигона Капустин Яр перегнали специальный вагон с «залом» для заседаний, кабинетом и спальней.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Чудо-оружие люфтваффе
Чудо-оружие люфтваффе

«Мое внимание было привлечено необычайной картиной: на большом самолете сидит сверху маленький самолет. Я в недоумении: как это один самолет сумел сесть на другой? Смотрю, что будет дальше. Эти два сцепившихся самолета стали пикировать прямо на нас. Вдруг верхний самолет взмывает в небеса, а нижний, большой, штопором летит вниз. Долетел до земли, и тут раздался взрыв такой силы, что у меня в глазах замелькали миллионы разноцветных блесток. Образовалась здоровенная воронка, мой дом мог бы войти в нее». Это впечатления одного из советских офицеров от применения немцами своего «чудо-оружия» в марте 1945 года.Так уж сложилось, что изданий, посвященных операциям советских, союзных и немецких военно-воздушных сил весной 1945 года, прак тически нет. Порой складывается впечатление, что после Курской битвы и «сталинских ударов» 1944 года немецкой авиации уже не существовало и описывать там попросту нечего. Между тем некоторые воздушные сражения последних месяцев войны не уступали по масштабам той же Курской дуге. А по количеству новой техники и необычных тактических приемов они даже превосходили былые битвы. Именно весной 1945 года, пытаясь оттянуть свой крах, нацистское руководство бросило в бой весь имевшийся у него арсенал новейшего оружия: реактивные самолеты, управляемые бомбы, ракеты «воздух – воздух» и др. В данной работе собраны и систематизированы имеющиеся сведения о наиболее значимых операциях нацистской авиации последнего этапа войны, начиная с 1 марта 1945 года. Особое внимание уделено ударным комплексам «Мистел».

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Ян Леонидович Чумаков

Публицистика / Военное дело, военная техника и вооружение / Документальное
«Маус» и другие
«Маус» и другие

Этот сверхтяжелый танк должен был стать «чудо-оружием», способным переломить ход войны и вернуть Пенцеваффе утраченное превосходство на поле боя. Этот чудовищный 180-тонный монстр с 200-мм броней и двумя орудиями, то ли для конспирации, то ли в припадке сумрачного германского юмора названный «Маусом» (Maus — «мышь»), поставил в гонке вооружений жирную точку, доведя до абсурда маниакальную страсть руководства Третьего Рейха к созданию все более тяжелых танков. Чуда не произошло — серийный выпуск этих колоссов был уже не по зубам немецкой промышленности. Но даже появись «маусы» в сколько-нибудь заметных количествах, вряд ли они смогли бы переломить ход боевых действий — эти огромные и крайне малоподвижные танки скорее всего стали бы легкой добычей советской и англо-американской авиации.Менее известно, что легендарный «Маус» не был исключением — «сухопутные дредноуты» пытались создать не только в гитлеровской Германии, но и в других странах, в том числе и в СССР. Новая книга ведущего специалиста по истории бронетехники исследует эту тупиковую ветвь танкостроения, анализируя самые феноменальные, парадоксальные и просто безумные проекты, среди которых «Маус» был далеко не худшим.

Михаил Борисович Барятинский

Военное дело, военная техника и вооружение