Танк Т-24 оказался довольно сложной и дорогой машиной с большим количеством недостатков. Тем не менее он сыграл важную роль в становлении отечественного танкостроения, став своеобразной школой по подготовке кадров конструкторов, технологов и производственников, обеспечивших создание одного из ведущих конструкторских бюро отрасли и танкового производства на ХПЗ в предвоенные годы.
В статье использованы материалы РГВА и архива авторов.
Первенец Янгеля
Станислав Воскресенский
К середине 1950-х гг. отечественное «большое» ракетостроение оказалось на распутье. Формально предстояло сделать выбор типа топлива для перспективных баллистических ракет дальнего действия, а фактически – определиться с их назначением: только как средства первого удара или также и как оружия возмездия. В те годы отечественное твердое топливо, в отличие от американского, по своим энергетическим возможностям и технологическим свойствам было не пригодно для применения в стратегических ракетах. При создании жидкостных ракет реализовались два основных направления.
Первое направление подразумевало увеличение дальности вплоть до межконтинентальной, что вполне соответствовало основной задаче, поставленной перед ракетостроением всем ходом развития военно-политической обстановки тех лет. Такой путь предусматривал достижение наивысших энергетических показателей за счет использования мощного окислителя – жидкого кислорода. Однако этот топливный компонент обладал существенным эксплуатационным недостатком. Из-за крайне низкой температуры кипения (-183'С) он не мог длительно храниться в заправочных емкостях подвижных агрегатов стартового оборудования и в баках ракеты.
Тем не менее жидкий кислород использовался в боевых ракетах, начиная с немецкой «Фау-2» – прародительницы всех американских и советских послевоенных ракет. Но боевое применение «Фау-2» во Второй мировой войне продолжалось почти год, превратившись в своего рода рутинный технологический процесс, в ходе которого ракеты доставлялись в части, окончательно проверялись, транспортировались в район пуска, готовились и стартовали в направлении Англии или к другим целям. При этом ракеты не хранились долго и расходовались практически с тем же темпом, что и выпускались. Заправка ракеты представляла собой только одно звено в этом процессе, а ее продолжительность и допустимая задержка от ее окончания до старта не имели существенного значения.
Начиная с 1950-х гг., при наличии у вероятных противников ракетно-ядерного оружия с подлетным временем около получаса и менее, ситуация качественно изменилась. Военные могли рассчитывать только на оружие, изготовленное в мирное время. Ракеты должны были храниться годами и десятилетиями в состоянии, обеспечивающем их немедленное применение после получения достоверных данных о ракетно-ядерном нападении противника.
Тем не менее Сергей Павлович Королев, ставший первопроходцем в деле создания ракет все большей дальности пуска и уже давно занимавший исключительное положение в отрасли, вплоть до середины 1960-х гг. отстаивал целесообразность использования жидкого кислорода не только в космической технике, но и в боевых ракетах. Впрочем, он не был одинок: во всех первых американских ракетах средней дальности (РСД) и межконтинентальных баллистических ракетах (МБР) также применялся этот окислитель.
Второе направление предусматривало использование в ракетах окислителей на базе азотной кислоты. При прочих равных условиях двигательные установки с использованием этого окислителя по основному показателю энергетики – удельному импульсу – не дотягивали 8-10% до уровня, уже достигнутого в кислородных двигателях. Применительно к дальности 2000 км это влекло за собой утяжеление ракеты на 25-30%, а межконтинентальных ракет – в 1,5-2 раза. С.П. Королев уделил внимание и этому направлению. В начале 1950-х гг. коллектив его ОКБ разработал оперативно-тактическую ракету Р-11 («изделие 8А61»). После ряда доработок ее приняли и для вооружения первых ракетных подводных лодок.