Техника игры в блинчики

— Много это много, Себастиан, — вздохнул танкист. — Разведка утверждает, что до трех танковых батальонов, и это пушечные танки…

— Тогда, почему их здесь до сих пор нет? — вопрос не праздный, животрепещущий, можно сказать, вопрос.

— Полковник Ягуэ держит предместья с двумя "бандерами" Легиона и несколькими марокканскими "таборами", — полковник бросил окурок в назначенную быть пепельницей керамическую конфетницу с оббитой по краям глазурью, и закурил новую сигарету.

— Местность там пересеченная, для танков не слишком подходящая, а потом сразу же начинается городская застройка: улицы узкие и ни разу не прямые… подъемы и спуски… стены без окон… каменные ограды…

— У Ягуэ есть пушки? — спросил Баст, прислушиваясь к канонаде.

— Есть, но немного, — с сожалением в голосе сообщил Тома. — Впрочем, есть еще гранаты — у русских, как и у нас, броня тонкая. Но лично я ставлю на бутылки с горючей смесью.

"Коктейль Молотова здесь, в Испании?" — Олег был искренне удивлен. В его воображении использование бутылок с зажигательной смесью против танков прочно ассоциировалось с сорок первым годом.

— Бутылки с горючей смесью? — удивился фон Шаунбург. — А что это такое?

"Надо же, — думал он под неторопливый, обстоятельный и весьма познавательный рассказ полковника-танкиста. — Вот оно как… А мы-то думали… Т-26 превосходный танк? Так-так… И что же мы имеем в остатке?"

В остатке оказывались полковник Ягуэ и майоры Асенсио и Кастехон, все трое ветераны многочисленных марокканских компаний, пользующиеся заслуженным уважением в армии и доверием самого Директора. От них троих, да еще от майора Мохаммеда бен Саабаха зависело теперь, что и как произойдет в предместьях Саламанки. Марокканские "регулярес" — крепкие, упорные и умелые бойцы. Почти все они ветераны, все участвовали в боях, а какие головорезы служат в Легионе и говорить не стоит. Люди, идущие в бой с кличем "Viva la muerte!" — опасные люди. Таковы они и были — испанские легионеры, и показать себя за пять месяцев боев успели вполне.

— Значит, не все еще потеряно? — спросил Себастиан, разливая коньяк.

— Как знать, — вздохнул полковник. — У нас может не хватить резервов. 14-я интербригада… Знаете, что это такое?

Баст, разумеется, знал, а потому просто кивнул в ответ, дескать, "знаю, продолжайте, пожалуйста".

— Четырнадцатая бригада атакует Замору… Это километров восемьдесят к северу. Там сейчас полковник Варела, но у него крайне мало людей, хотя имеются некоторые средства усиления: броневики и танки…

Баст обратил внимание, что при "всем уважении" никаких конкретных чисел фон Тома ему не сообщил.

"Конспиратор! Но по существу прав".

— Но если Замора падет, красные ударят на Саламанку еще и с севера. По-умному, русским не следовало бы переть напролом всей силой. Фланговый удар на Кастельянос-де-Вильикера или еще севернее с выходом на шоссе Замора-Саламанка был бы намного опаснее. Я, если честно, вообще не понимаю, что с ними произошло. До последнего времени они действовали весьма грамотно. Маневренная группа, мотопехота, средства усиления… Но сегодня, на наше счастье, у них не лучший день.

Полковник выпил, дернул губой, посмотрел в темнеющее окно. Вечерело, и солдаты штабной роты уже сновали вдоль окон, организуя светомаскировку. А канонада, как отметил Баст, не только не смолкла, но, кажется, усилилась.

"Или приблизилась?"

— Я бы еще и южнее Саламанки дорогу перерезал, — неожиданно прервал наступившее молчание фон Тома. — Где-нибудь у Масарбеса, и тогда нам точно был бы конец. Даже Мола… Впрочем, неважно. Если что, держитесь меня, Себастиан, не пропадем. У меня тут неподалеку броневик стоит. Броня, конечно, ерундовая, но всяко лучше, чем пешком или на велосипеде…

2. Из дневника Героя Советского Союза, майора Юрия Константиновича Некрасова. Журнал "Красноармеец", орган Народного комиссариата обороны СССР, N1, 1939 год

Наша рота развернулась широким фронтом и с ходу атаковала противника. За несколько месяцев боев мы хорошо изучили вражеские привычки. Националисты, особенно марокканцы, частенько забирались на деревья и сверху забрасывали танки бутылками с зажигательной смесью или самодельными взрывными устройствами. Поэтому мы от всей души поливали свинцовым дождем несчастную рощу. Вражеский огонь стих. То ли пулеметчики были убиты, то ли они посчитали за лучшее затаиться и переждать опасность. Как бы то ни было, цели мы своей достигли и осмелевшие анархисты поднялись в атаку.

— Литвинов! — позвал я механика-водителя, у которого из экипажа был самый лучший обзор. — Видишь что подозрительное?

Тот ответил не сразу, но заминка была не напрасной.

— Чуть левее разбитой бочки… В глубине рощи вроде кто-то копошится на дереве…

— Дружинин, проверь-ка! — скомандовал я.

Башнер выпустил длинную, в четверть диска, очередь по подозрительному месту. Тело неприятельского солдата, ломая ветки, полетело вниз.

— Отозрел фрукт! Молодец, Женька! — похвалил механик-водитель Дружинина.