Техника «косого взгляда». Критика гетеронормативного порядка

Эта теория по-новому концептуализирует «внутренний» мир субъекта по аналогии с работами Мишеля Фуко, Моники Виттиг и Юлии Кристевой. Культура генерирует «душу» или «психику» субъекта путем регламентации его тела с помощью табу, запретов и дисциплинарных мер. Так, трансвеститы и травести (дрэг) через имитацию облика противоположного пола демонстрируют отсутствие внутренней связи между «душой» и гендером индивида – не существует гендерной когерентности между «внутренним» миром, телом и сексуальным объектом, так как они сами создают «пол» на поверхности своего тела. Марджори Гарбер [26], проиллюстрировавшая батлеровскую концепцию на многочисленных примерах трансвестизма, определяет его в качестве «первичной сцены» культурного производства. Трансвестит повторяет гендерные стереотипы, децентрирует и переносит их в новый контекст и таким образом преодолевает их границы, вскрывая механизмы производства пола/гендера через повторение телодвижений, вестиментарных практик, имитацию голоса и т. п.

Эта концепция вызвала много критических откликов, указывавших, в частности, что трансвестит только тогда может быть понят как фигура деконструкции гендера, когда известен его «настоящий» пол. То есть перформативный характер может проявиться со всей очевидностью, лишь если знать, что представленный гендер – это маскарад, который только укрепляет категории анатомии [44]. Такая критика нацелена на подрыв аргументативной риторики теории перформативности. Впрочем, дрэг имитирует не столько противоположный пол, сколько, как правило, является пародией как на противоположный, так и на свой «собственный» пол/гендер.

Батлер также вменяли в вину, что она якобы отрицает специфический женский опыт и конструирует женщину без нижней части живота (Frau ohne Unterleib) [20]. Уже само это высказывание показывает, что женщины в культуре определяются прежде всего через свой детородный орган. Не случайно эта претензия была предъявлена историком медицины Барбарой Дуден. Батлер ругали и за уничтожение политического субъекта, и за подрыв феминистского движения [9]. Каким образом субъект может быть политически активным, если его детерминируют социальные структуры, которые он, инкорпорируя, воспроизводит сам? И как может выглядеть критика, если субъект сам является продуктом дискурсивных практик? Батлер посвятила этому вопросу книгу The Psychic Life of Power. И наконец, в более поздней дискуссии теорию перформативности критиковали как продукт неолиберального дискурса. Марта Нуссбаум указывает на то, что смещение и пародию гендерных практик могут себе позволить лишь привилегированные классы и социальная элита [51]. Она особенно критикует отсутствие у Батлер политической теории масс, направленной на конкретные социальные изменения, а не на партикулярные и индивидуальные акты протеста. Однако не сужает ли данная критика батлеровскую концепцию до описания индивидуальных идентичностей и не упускает ли она из виду то, что Батлер анализирует структурные механизмы становления субъекта как такового? Кроме того, возможно ли коллективное протестное движение сегодня в той форме, которую отстаивает Нуссбаум, и не являются ли ее требования политическим анахронизмом?