Техники семейной терапии

Присоединяясь к Баду путем следования за его словами и перевода проблемы в нормальную ситуацию, терапевт переключает скорость и вводит метафору, касающуюся близости, намекая на то, что близость как-то связана с симптомом. Терапевт заметил, что Бад сидит рядом с матерью и что они обмениваются различными невербальными сигналами. В шутливой форме, очень мягко, он бросает вызов холону мать-сын.

Бад: У меня есть свой.

Мать: И у меня есть свой.

Минухин: И ты уверен, что не она твой будильник, Бад?

Бад: Да.

Минухин: Кто тебя будит?

Бад: Чаще всего она.

Минухин: Значит, она — твой будильник.

Мать: Можно сказать и так.

Минухин: Ладно, значит, у вас есть важное дело. Вы — будильник!

В легком, шутливом тоне терапевт поддерживает мать и продолжает следовать за Бадом. В то же время ставятся под сомнение ее взаимоотношения с сыном.

Мать: Ну, сейчас у него в спальне два будильника…

Минухин: И они не помогают?

Мать: И я тоже.

Мать присоединяется к терапевту.

Минухин: Это значит, что вам, может быть, стоит поставить третий будильник, все на разное время — скажем, один на семь тридцать, один на семь сорок и один на семь пятьдесят.

Мать: Сейчас я так и делаю.

Минухин: Боже мой! У тебя, должно быть, очень крепкий сон, Бад.

Бад: Ага.

Минухин: Я сегодня встал в четыре утра. Не спалось. Хотел бы я, чтобы у меня были твои трудности. Если твои три будильника не помогают, ты можешь спать до двенадцати часов, до часу, до двух — до которого часа ты мог бы проспать, Бад? (Бад смотрит на мать.) Не спрашивай ее. Это не ее забота. Она — будильник. Неужели она еще и записная книжка?

Терапевт, будучи неисправимым рассказчиком историй, интерпретирует симптом как нечто хорошее, упоминая о своей бессоннице. В то же время он начинает контролировать близость матери и сына. В этом эпизоде присоединение и переструктурирование производятся довольно быстро, потому что ощущения терапевта подсказывают ему, что он не выходит за рамки допустимого. До сих пор в ходе сеанса речь шла о конкретном поведении и о мелких взаимодействиях, не создающих в семье ощущения дискомфорта. Теперь терапевт вступает в контакт с молчавшим до сих пор отцом.

Минухин: Могу спорить, что и вы бы хотели иметь такую способность. Когда вы просыпаетесь?

Отец: Я? Без четверти пять, в пять. (Смотрит на жену.)

Мать (кивает): Да.

Отец: В пять.

Минухин: В пять утра? Так ваша жена — записная книжка для всей семьи? Потому что не только Бад посмотрел на нее, когда ему нужно было ответить, но и вы только что на нее посмотрели.

Присоединившись ко всем трем членам семьи, терапевт уже выдвигает центральную идею, вокруг которой будет организован весь остальной сеанс. Его содержание — повседневная жизнь, беседа ведется в непринужденном тоне, словно разговор идет о погоде. Тем не менее членам семьи терапевт представляется каким-то волшебником: вот специалист, который их понимает.

Отец: Ну да.

Минухин: У нее, должно быть, с вами забот по горло. Она вам и будильник, и записная книжка. (Отцу.) Когда вы уходите на работу?

Отец: Примерно без четверти шесть, в шесть.

Минухин: Когда начинается ваша смена?

Отец: Иногда в шесть, иногда в семь — и до четырех тридцати, до пяти тридцати. По-разному.

Минухин: Значит, вы работаете по десять часов?

Отец: Иногда десять, иногда одиннадцать, иногда восемь. Большей частью девять.

Минухин: Вам платят сверхурочные?

Отец: Ну да.

Минухин: Значит, когда вы работаете десять часов, вы довольны, потому что получается пара часов сверхурочных. А что вы делаете на работе?

Отец: Я мастер в мастерской электронной техники. Мы делаем схемы, печатные платы.

Минухин: Значит, вы работаете там много лет, если стали мастером.

Отец: Тридцать лет.

Минухин: Тридцать лет! Сколько же вам сейчас?

Отец: Пятьдесят.

Минухин: Вы начали в двадцать лет и все это время работали на одном месте?

Отец: Угу.

Минухин: Да, опыт у вас, безусловно, есть.

Отец: Ну да.

Минухин: Сколько человек работает в мастерской?

Отец: Семнадцать.

Минухин: А сколько мастеров?

Отец: Двое, но другой мастер не так давно здесь работает, как я.

Минухин: Значит, вам не грозит потеря работы.

Отец: Конечно, нет.

Терапевт следует за отцом и получает от него нейтральную информацию, задавая конкретные вопросы, чтобы поддерживать с ним контакт. Затем терапевт совершает концептуальный скачок, связывая эту информацию с симптомом сына.

Минухин: Значит, вы человек, который все понимает про время, и про график работы, и про ответственность. Вы работали всю жизнь?

Отец: Угу.

Минухин: Как же это получилось, что у вас вырос сын, который ничего не понимает про время, про график, про то, что нужно делать? Как вам это удалось?

Отец: Не знаю. Этого-то мы и не можем понять.

Минухин: Что-то было не так.

Отец: Ну да.

Терапевт и отец объединены интересом к работе отца. Теперь терапевт связывает симптом с неудачей отца, не ставшего для сына примером. Однако он говорит "что-то", а не "кто-то". Отец немедленно соглашается; он и терапевт — партнеры, занятые одним и тем же целенаправленным делом.

Минухин: Может быть, вы были для него плохим примером. Может быть, он не хочет стать таким, как вы.

Отец: Возможно.