Техники сновидений наяву, или Невидимые цепи бытия

Другой случай нашей практики касается женщины, которая также умирала от рака последней стадии, но обладала глубокой верой в Бога. Она также была человеком твердого характера и большой силы воли и была чрезвычайно привязана к своим детям и внукам, а также к своим деньгам и имуществу. Ее дочь уже провела вместе со мной различные ритуалы растождествления, расторгнув связи, соединяющие ее с каждым членом семьи, поэтому ничто не держало ее и она могла свободно уйти, когда пробьет ее час. Время от времени она также уходила в бессознательное состояние, а потом опять приходила в себя и, будучи в сознании, была в состоянии разговаривать, и, бывало, доверительно признавалась, что не хотела умирать, и перспектива оставить все то, что было так хорошо знакомо, и близко ей, ради того, чтобы уйти в полную неизвестность, чрезвычайно пугала ее. Ее сила воли была настолько велика, что она продолжала упорно держаться за жизнь, несмотря на совершенно явное приближение конца и полное истощение ее жизненной силы. Она постоянно стонала и жаловалась, поскольку мысль о том, что умирая, ей придется расстаться со всем тем, что она так любила, в особенности со своей семьей, и остаться наедине с самой собой, приводила ее в ужас. Всю свою жизнь она очень боялась одиночества и именно по этой причине была крайне привязана к своим детям, причем эта привязанность порой доходила до отчаянного безрассудства. Я постоянно говорила ей о том, что нужно отпустить все, к чему она была привязана, и однажды предложила ей, чтобы она постаралась заглянуть по ту сторону этого материального мира и поискать кого-либо из умерших родственников или друзей, которые возможно уже ждут ее за чертой жизни и хотят поприветствовать ее. Это, как мне показалось, отвлекло ее от мрачных мыслей, и она тотчас стала звать: «Мама, мама...» — много раз повторяя одно и то же детским голосом и с детской улыбкой на лице. Она описала мне по-матерински радушную крупную женщину, которая, как она сказала, протягивала к ней руки. Я посоветовала ей побежать навстречу этому радушному объятию, как она, бывало, делала это, когда была ребенком, и уютно свернуться калачиком у нее на коленях, в ее ласковых объятиях, почувствовать успокаивающее прикосновение ее нежных рук, услышать ее голос, уверяющий в том, что теперь она уже никогда не будет чувствовать себя одинокой. Я была уверена в том, что женщина, которую она описала, была ее матерью, но позже ее дочь сообщила мне, что она была очень близка со своей бабушкой, которая была для нее как мать, и она всегда называла ее мамой. Она также сказала мне, что ее бабушка была очень крупной женщиной, полной материнской заботы и ласки, в то время как ее мать была женщиной худой, довольно безучастной, холодного и сдержанного нрава.

С этого момента умирающая постоянно находилась на границе двух состояний сознания, поочередно впадая то в состояние бунта перед необходимостью умирать, то незаметно переходя к призыванию своей бабушки. Ей было чрезвычайно трудно расслабить мертвую хватку своей железной воли даже перед лицом наступающей смерти. В конце концов она сдала свои позиции и перестала бороться, так как все жизненные функции ее организма ослабли до полного торможения. После этого она впала в состояние комы и спустя несколько часов спокойно умерла.