Техно-Корп. Свободный Токио

Казалось, весь мир сжался, навис над Большой тройкой. Особенно после того, как посланный главой клана Гокудо убийца, покинув «Тиктонику», вернулся в Токио. Его звали Макото. Он вышел из-под контроля и начал вырезать всех, кто вставал у него на пути, – силовиков, мирных жителей. Клан Гокудо пытался отречься от него, но процесс упразднения кланов был уже запущен. Иностранные тоталитаристы давно пытались избавиться от кланов, стоявших между ними и правительством демократов. Теперь у них появилась такая возможность. Ради этого они были готовы объединиться.

Тоталитарные технократы и корпократы. Представителя Севера звали Яков Юст. Заокеанские страны представлял Марк Ван Паттен. У Юста и Ван Паттена были свои истории и своя судьба. Были у них и общие друзья. Одного из них звали Ацуто Комано – ведущий токийский политик. Он состоял в партии радикальных тоталитарных технократов, но никогда не отрицал, что видит будущее Японии и в тоталитарном корпократизме. Именно поэтому на него и вышел Марк Ван Паттен, обещая неограниченные инвестиции в борьбе с устаревшей моделью демократической технократии страны.

Жену Ван Паттена звали Джулия, и многие видели закономерность в том, что она стала любовницей Ацуто Комано. Отчасти эти домыслы были верными, отчасти нет. В действительности Джулия Ван Паттен давно не жила с мужем. Вернее, жила, но их брак был исключительно показным. И дело было вовсе не в правилах тоталитарной корпократии заокеанских стран. Дело было в том, что Джулия считала, чувствовала, замечала, что с ее мужем что-то не так.

Перемены появились не сразу. Сначала был успех, блистательная карьера, предрешенная, когда Марк был еще мальчишкой. Он шел по стопам своих родителей – богатых, влиятельных жителей Олимпа заокеанского мира. Такой же была и Джулия, вот только амбиции ее были другими. Она просто хотела жить, растить детей и любить своего мужа. Когда она познакомилась с Марком, то он показался ей именно тем человеком, с которым она должна связать свою жизнь, – надежный, заботливый, способный не вмешивать ее в свою политическую жизнь, позволяя уделять все свободное время детям, отдыху и личным интересам. Так почти все и было вначале, если не считать отсутствия детей, но Джулия нашла себя в обустройстве дома.

Она и сама не заметила, как следом за домом начала интересоваться внешним обликом своего мужа, получая удовольствие в выборе для него костюмов и в создании имиджа успешного политика. Но чтобы учесть все тонкости костюма и облика, нужно было изучить политическую обстановку. Так Джулия стала интересоваться всем, что связано с деятельностью ее мужа, изучать его друзей, врагов. Политика увлекла ее и затянула в свою бездонную нору. Потом Марк Ван Паттен получил повышение и они перебрались в Токио.

Появились новые связи и новые интересы. Марк интегрировал идеи заокеанской тоталитарной корпократии в политических кругах Токио. Друзья говорили, что он может добиться успеха даже в аду, когда попадет туда после смерти. Токийские политики доверяли ему и готовы были идти на контакт. Но потом Марк заболел.

Джулия не знала деталей, но их убедили, что он должен тайно вернуться для лечения, чтобы токийские политики, с которыми он тесно работал, не узнали о его болезни. Джулии, по решению заокеанских кураторов ее мужа, надлежало остаться в Токио. Лечение продолжалось почти месяц. Лечение, о котором Джулия ничего не знала. Потом Марк вернулся здоровым и свежим. Вернулся другим. Джулия почувствовала это с первого взгляда.

Новый Марк обладал всеми воспоминаниями прежнего Марка, но вот его внутренний мир… Его словно и не было. Словно это была просто машина… Стоило Джулии подумать об этом, и она уже не смогла избавиться от этих мыслей. Марк умирал – настоящий Марк. Он не мог излечиться чудесным образом. И пусть ее уверяли, что наука нашла лечение, Джулия не верила. Так не бывает. К тому же человек, который стоял одной ногой в могиле, не может вернуться и вести себя так, словно ничего страшного не случилось. Не было и радости.

Как-то раз Джулия попала в аварию. Погибло девять человек. Уцелело трое. Одной из них была Джулия. Так вот тогда в глазах людей было сопереживание погибшим и радость, что эта участь не постигла их самих. Жизнь буквально светилась у них в глазах. И это после того, как они лишь на мгновение заглянули в глаза смерти. Марк же смотрел в глаза смерти уже давно. Джулия знала, что он не говорил ей, но был осведомлен о своем заболевании. Он готовился к смерти, примирял себя с неизбежностью. Но его спасли. Но где же этот всеозаряющий свет жизни? Где радость? Хорошо, пусть будет не радость, но хотя бы облегчение. Груз смерти сброшен с плеч. Война с тьмой выиграна. Неизбежность отсрочена. Марк обязан чувствовать хоть что-то, но вместо этого он возвращается и продолжает свою политическую деятельность – такой спокойный, такой невозмутимый. И не с кем поговорить о случившемся. Джулия одна в чужой стране. Покажите хоть одного кандидата в друзья! Джулия решила выбрать того, кто был рядом. Того, кто проявлял к ней интерес.