Технофобия

Если уж мои современники готовы были вцепиться друг другу в глотку за клочок земли, то мне ли удивляться и возмущаться относительно уровня гуманности в четвертом тысячелетии? Я уже молчу о том, как в мое время, за черную, вонючую, но горючую, жидкость, одна страна долбила другую ракетами и утюжила танками, да так, что ни мутантам, ни отстреливающим их людям даже не снилось.

Впрочем, повод для удивления, причем неприятного, у меня остался. Хоть и пустячный — на первый взгляд. Когда я, страдая от скуки в промежутках между стрельбой, сном и приемом пищи, и, категорически не желая посещать «камеру удовольствий», попытался найти на базе хотя бы библиотеку, меня ждал облом. И не просто облом — Обломище Великий, с большой буквы. Не только сослуживцы, но и мастера, коих я позиционировал как здешнюю интеллигенцию, делали удивленные глаза и переспрашивали, что же я имею в виду. Когда же я худо-бедно объяснил и услышал ответ, то почувствовал себя жлобом, ищущим джакузи в африканской деревне.

Мало того, что на базе не было книг — ни бумажных, ни электронных, так вдобавок даже мастера не знали букв. Вообще. Вся информация хранилась и передавалась в аудио и графической форме, и я понял, почему на дверях в различные помещения базы не таблички с надписями, а картинки. Менее информативно — да, вспомнить хотя бы эпизод с «дверью с солнышком». Но во-первых, к этому можно и несложно привыкнуть, а во-вторых, и в-главных, для людей, не знающих букв, других вариантов быть не может.

Конечно, сам по себе отказ от букв не есть катастрофа. Как бывший компьютерщик и информатик, я понимаю, что алфавит — это такой же посредник в передаче информации, как двоичный и шестнадцатеричный код. А посредник всегда — как пятое колесо или, вообще, заноза в одном месте. Чтобы передать информацию традиционным способом, приходится вначале сформулировать ТО ЧТО ХОЧЕШЬ передать, затем перевести в кодовый (например, буквенный) вид, затем, то, что получилось, отправить адресату (неважно, через гонца или по компьютерной сети). Получатель, в свою очередь, должен: собственно, принять послание, прочесть его (то есть, из кодовой формы перевести в смысловую), и, собственно, осмыслить. Шесть этапов. А передача информации напрямую убирает минимум два из них. Кодировать и декодировать не надо, информация в среднем будет передаваться быстрее, что само по себе хорошо.

Меня расстроило и обескуражило другое. Не только литературе, но художественному искусству вообще не нашлось в этом будущем места. Во всяком случае, я ни разу не видел, чтобы мои сослуживцы проводили досуг за просмотром фильмов или слушанием музыки. Круг их интересов — отстрел мутантов, кормежка и «камера удовольствий» — был на редкость узок и достоин был скорее животного, чем разумного существа. И при этом, назло педагогам и психологам моего времени, обитатели базы не производят впечатления деградантов или троглодитов.

Говорят нормально (по крайней мере, больше двух слов связать умеют), под себя не ходят, а некоторые, как Гриша Весельчак, не лишены чувства юмора. Можно не соглашаться, но я убежден, что способность смеяться и вызывать смех — одно из важнейших качеств, отличающих нас от зверей. Те не способны даже ржать над пинком под зад или посадкой на торт. А уж иронизировать над поведением «отсталого элемента» вроде меня…

Попытка прозондировать Гришу и еще пару товарищей по оружию на предмет их «культурности» и «образованности» закончилась разбиением всех посланных волн о скалу полнейшего непонимания. Эти ребята не смогли вспомнить ни своего детства, ни родителей, не говоря уж о процессе своего превращения в полноценных членов общества. Когда я слушал их «ответы», вернее отсутствие оных, мне даже ненадолго стало жутко. Возникла странная и пугающая мысль, что вместо людей я говорю с киборгами, которым придали сходство с внешностью и поведением человека, но дозволили знать и уметь лишь то, что нужно для исполнения основных функций.

Рассосаться этой мысли помог сам опыт пребывания в будущем — пусть куцый, но все же ненулевой. Я вспомнил, как неоднократно садился в лужу, пытаясь для осмысления новой для меня обстановки выехать на клише. Я даже разозлился — сам на себя, на свою манеру выдумывать и накручивать всякие ужасти. В конце концов, если уж делать киборгов, то бесстрашными, максимально неуязвимыми, и, конечно же, не истекающими кровью. К чему эти дешевые спецэффекты?

Но вернемся к нашим баранам — серокожим, двух с половиной — трех метрового роста. После неудачной попытки наступления, боевые действия с нашей стороны свелись к патрулированию границ мутантской и человеческой части города, и, соответственно, отстрелу нарушителей. Не скажу, что я был недоволен, напротив, нападать на одного или двух противников за раз оказалось лично для меня оказалось куда результативнее лобовых атак.