Технофобия

«Черные звезды», в полном соответствии с названием шоу и назло законам гравитации, будто плавали в воздух, пересекались, образовывали различные узоры. Звезда пятиконечная, звезда шестиконечная, символ бесконечности, стрелка…

Когда музыка закончилась, а приземлившиеся на арену участники раскланивались, я, ошеломленный и восхищенный, не сдержался и зааплодировал. Только что «браво!» не кричал.

— Коллектив «Черные звезды» из орбитауна Титан! — выкрикнул Роман Шишкин, выскочивший на арену как лягушонок на кувшинку. Зеленый костюм еще больше усиливал сходство, — по-моему, это был ВОСХИТИТЕЛЬНО! Но понимаете, ребята, есть в нашей передаче люди, которые уверены, что знают, каким должен быть настоящий танец в невесомости… Слово передается уважаемым судьям!

Развернувшись в направлении резко выброшенной руки ведущего, камера поймала в объектив три слегка мерцающие голографические фигуры, не преминувшие сообщить свои оценки. Две семерки, и девятка, среднее — семь и семь десятых из десяти баллов. Странно, до заморозки я не особо жаловал подобные мероприятия на нашем телевидении, а процедура выставления оценок с комментариями каждого члена жюри была таким же поводом переключить канал, как пресловутая рекламная пауза… Но что же случилось со мной сейчас? Почему я ловлю каждое слово, почему, вдобавок, недоволен оценкой? Какое мне по большому счету дело? Так нет же, я возмущен, ибо ребятам МАЛО ПОСТАВИЛИ! А мне, видите ли, понравилось…

Этим своим состоянием я был сродни бедуину, после похода по пустыне забредшему в оазис. Он, бедуин, жадно припадет губами к животворящему источнику не в силах остановиться, не веря своему счастью. То ли дело житель среднестатистического мегаполиса моего времени. В его распоряжении «много воды из-под крана»; он может отведать живительной влаги в любой момент и потому потребляет ее относительно небольшими дозами. Напиваться впрок ему совершенно необязательно.

Я неотрывно смотрел «Танцы в невесомости», продлившиеся около часа, затем еще несколько минут послушал интервью с каким-то местным деятелем. Разговор зашел на тему, знакомую мне по выпуску новостей — конфликт между системами Альфа и Проксима Центавра. И деятель, и ведущий сошлись на том, что урегулирование весьма вероятно, причем в ближайшей перспективе. Конфликтующие стороны, знаете ли, не имеют возможностей для ведения полномасштабных боевых действий, а локальные стычки быстро надоедают в силу своей затратности.

Что касается Гриши Весельчака, то он моего интереса не только не разделял, но даже воспринимал как крайнюю форму предательства. Оторвавшись ненадолго от экрана, я поймал взгляд, полный осуждения. Так попавший в плен советский партизан мог смотреть на полицая, в мирное время бывшего его соседом.

— Чего надулся как мышь на крупу? — попытался я разрядить обстановку банальной остротой, но не тут-то было.

— Ты один из НИХ, — уверенно, и отнюдь не веселым голосом заявил Весельчак, — я правильно понял?

— Нет! — воскликнул я таким тоном, будто от моего ответа зависело все на свете, — неправильно ты понял…

— Будешь по привычке настаивать, что ты технофоб? — голос Гриши теперь звучал как шипение змеи, — а вот глюк тебе, тяжелый и длительный. Уж больно ты быстро здесь освоился. Как у себя дома. Да посади сюда настоящего технофоба, дикого и с дубинкой… Он не будет пялиться на движущиеся картинки с мордой как у меня в «камере удовольствий». Ведь у технофобов нет таких… картинок, верно? Это первое. Второе: если бы ты и впрямь пришел к нам от технофобов, обратно бы они тебя точно не пустили. Слышал, что они сказали про винтовку Голема?

Мертвяцкая штука. Никогда, никто из нас, не возьмет в руки эту мерзость.

— Если одна винтовка — мертвяцкая штука, то кто тогда носивший ее человек? И я, кажется, понимаю, почему ты у нас диверсию готовил. Технофобы нам по большому счету не враги, а ЭТИ…

— Да хватит! — рявкнул я, и Гриша заткнулся, видимо, вспомнив, как я ему врезал, — разве не понимаешь, что я такой же пленник как и ты? Я их остановить пытался…

— Плохо пытался, — буркнул Весельчак, — прикидывался, поди. Им зачем-то понадобился Голем, но он не в том состоянии, чтобы говорить. Наверное, я для них как запасной вариант.

— А как насчет меня? — с ехидцей поинтересовался я, — каково мое место в твоей версии?

— Разговариваешь меня. Чтобы я все выболтал, а ты бы передал. А может мы тут разговариваем, а нас подслушивают…

— Ну, ты что, Гриша! Глючить изволишь, как у вас говорят? Сколько я был в вашем строю? Месяц, больше? Вряд ли ты знаешь что-то, чего я не успел.

— Ладно, ладно. Умник нашелся, — сдал назад Весельчак, — лучше бы придумал как отсюда выбраться.

— Куда мы денемся с подводной лодки? Знаешь такую пословицу? Хотя куда тебе… Даже если бы мы каким-то чудом открыли дверь, далеко бы сбежать не удалось. Мы в космосе, понимаешь? До нашей Земли — миллионы километров безвоздушного пространства. А тут, по крайней мере, жить можно.