Технофобия

— С возвращением, Владимир, — это входная дверь, проведя идентификацию, открывается и приветствует меня приятным женским голосом. Интересно, этот голос смоделирован на компьютере или в трехтысячном году есть такая профессия — озвучивать дверные замки? В любом случае, спасибо на том, что не называют панибратски Вовкой, в стиле Гриши Весельчака. Вовка, Гриша — можно подумать, мы школьники, ну, или, самое большее, студенты… Что мне не четвертый десяток лет, причем без учета заморозки, а про Весельчака и говорить нечего. Еще, как вариант не из приятных, дверь могла разговаривать со мной таким томно-чувственным голосом с придыханием, или использовать слащаво-сюсюкающие интонации и обращения типа «Вовочка», «Володенька», и так далее. Если бы производители двери не испытывали недостатка в чувстве юмора, на пороге меня могла встречать фраза «ты где шлялся весь день?» (или всю ночь). Но эта дверь была запрограммирована под нейтральный или деловой стиль. Золотая, так сказать середина.

Прохожу в открывшийся для меня проем и оказываюсь в квартире, любезно предоставленной мне ведомством Герберта Иващенко. Ну, или муниципалитетом орбитауна Марс-3. Это с какой стороны посмотреть. В любом случае, это решение — трудоустроить и приютить нас с Весельчаком, меня порадовало. Как с сугубо житейской стороны, так и по соображениям более высокого порядка.

В этом шаге я увидел по крайней мере одно принципиальное достижение человечества за пропущенную мной почти тысячу лет. Достижение, не менее и даже более важное, чем полеты к звездам или технология синтеза вещества из энергии. Речь идет о гуманизме, о человечности человечества, далеко шагнувшей по сравнению даже с нашим веком. А может и не даже.

По военно-техническим возможностям эта цивилизация не идет ни в какое сравнение со всеми боевыми кланами и мутантами Земли. А уж какую-нибудь «сверхдержаву» моего времени жителям орбитаунов — плюнуть и растереть. Да что там — кланы, сверхдержавы… Я, новичок, в одиночку, за штурвалом истребителя, могу превратить в пыль астероид. Или несколько астероидов. Возможно, на целую планету меня одного бы не хватило, но эскадры из нескольких кораблей — с лихвой.

И при этом люди трехтысячного года будто бы стесняются применять свой потенциал в полную силу. Конфликты, если они и случаются, как между Альфа и Проксима Центавра, сводятся к банальным перестрелкам боевых кораблей, вооруженных даже хуже, чем мой истребитель. Глайдеры-шмайдеры. Потери в таких стычках исчисляются даже не сотнями — десятками человек, да и то в редких случаях.

А как вели себя всемогущие сотрудники УБСС на Земле? Аккуратно, тихо, осторожно. Совсем без стрельбы не обошлось лишь потому, что я успел сделать единственный выстрел. И отреагировали разведчики на него столь же мягко, сколь эффективно. Вместо шквального огня и ковровых бомбардировок — погружение в крепкий здоровый сон. Вместо пули в лоб нежелательным свидетелям — вывоз этих нежелательных свидетелей подальше. И это решение, накормить и обогреть пленников, обучить их и трудоустроить — вполне логично для этих людей, вполне соответствует их уровню морально-этического развития. Видимо, других вариантов для жителей орбитаунов на такие случаи просто не существовало.

И вот интересный вопрос. Как бы поступили люди в аналогичной ситуации, но в более ранние исторические эпохи? Тебе понадобилось что-то, что есть у кого-то, кто неизмеримо тебя слабее. Твои действия?

Будь это каменный век, сильное племя истребило бы слабое подчистую, даже пленных не взяв. И поступок этот вполне бы соответствовал этике каменного века. А что, своих женщин, детей и стариков кормить надо? Надо. А раз одним племенем в этой местности стало меньше, зверья останется больше, и, соответственно, прокормиться будет легче.

В античные времена, эпоху пирамид и первых философов, сильное государство просто-напросто двинуло бы свои полчища на слабого соседа, завоевало бы его, частично вырезало и разграбило, а частично обложило данью. Пленников превратили бы в рабов, чтоб те горбатились на строительстве пирамид или убирались в жилище кого-нибудь из первых философов.

В средние века спорные вопросы решались на дуэлях, без лишних жертв, но лишь до тех пор, пока некоторые феодалы, назвавшиеся королями, не обрели подавляющего превосходства в силе над прочими своими «коллегами». Когда же превосходство было достигнуто, короли благополучно забили на честь и тому подобные заморочки, предпочитая брать, что захотелось, а недовольных бросать в темницу, рубить головы, вешать или калечить.