Техногнозис: миф, магия и мистицизм в информационную эпоху

Сегодня, когда пустынные окраины двоичного кода уступили место неоновым деловым проспектам WWW, метафора фронтира отзывается пустотой копилки Роя Роджерса.[27] Тем не менее в образе цифрового фронтира больше правды, чем полагали даже его первые энтузиасты. Западный фронтир был, конечно же, не утопией самоопределения, а опасным перекрестком конфликтующих сил, которые отражали отчаянное противоречие между индивидуализмом самоопределения и необходимостью создания общества, состоящего из пестрого сброда без какой бы то ни было общей истории. Тревога и желание, рожденные в этой бесконечной борьбе, продолжающей определять сознание американца, помогли создать систему взаимного отчуждения, которая просто приводит киберотшельников в экстаз и объясняет непрекращающиеся и зачастую сентиментальные дискуссии о виртуальном сообществе. Один из наиболее впечатляющих аспектов WELL, электронной таверны, где впервые зашел разговор о фронтире, заключался в том, что BBS состояли из группы упрямых, свободомыслящих одиночек, которые наслаждались чувством пребывания в группе, хотя и невиданного ранее качества.

Образ киберпространства как фронтира звучит правдоподобно еще и потому, что этот миф включает в себя и свои сумерки упадка и исчезновение. В угрюмых и меланхоличных вестернах, которые Голливуд начал снимать в 1950-1960-х годах, Дикий Запад всегда изображен на своем закате, его бунтари принесены в жертву двигателю прогресса, его равнины вспаханы и огорожены. Киберпространство лишь повторило этот путь: на диких территориях, открытых пионерами, возникли социальные и политические структуры. К началу 1990-х годов гордых цифровых ковбоев и хакеров-изгоев 1980-х принялись разыскивать пинкертоны и шерифы, а банкиры, законники, учительницы воскресных школ и новички с AOL принялись за обустройство главного проспекта Америки. Коммуникационные конгломераты принялись делить Сеть, подобно гангстерским боссам, а бизнес-сайты, государственные службы и домашние странички абонентов протянули колючую проволоку файерволов и ограниченного доступа через некогда свободное ранчо равнины.

К сожалению, сегодня лишь кучка сетевых пассионариев активно сопротивляется коммерциализации и приватизации киберпространства. Но вмешательство правительственных архонтов продолжает вызывать бури протеста, особенно в США. Для того чтобы сохранить прерии Сети от государственного контроля, Барлоу и другие компьютерные головы основали «Фонд электронного фронтира» (EFF), хорошо финансируемую адвокатскую коллегию, занятую сопротивлением цензуре, защитой цифровых прав и проблемой сетевой криптографии. Обосновавшись рядом с правительственными кабинетами, EFF смягчил свою политику, но тем не менее он участвовал в настоящей битве против Акта о благопристойности коммуникаций, печально знаменитой попытке правительства подвергнуть киберпространство цензуре, предпринятой в 1996 году. Забавно, что многие сетевики полагают, что EFF расшифровывается как «Фонд электронной свободы». Это смешение свободы и фронтира — симптом чисто американского убеждения, о котором я говорил выше: убеждения, что свобода тождественна естеству или, скорее, «я» в естественном окружении, неподконтрольному государству и социально-историческим требованиям.

В применении к Интернету это убеждение достигло своего риторического апогея в «Декларации независимости киберпространства» Барлоу. Барлоу издал эту диатрибу, получившую широкое хождение в Сети в феврале 1996 года, когда правительства США, Германии и Сингапура попытались наложить различные ограничения на растущую цифровую культуру. Написанный с типичными для Барлоу вдохновением и размахом штата Вайоминг, этот текст перекликается с темами, рассматриваемыми в этой книге, — природой, самоопределением, гностическим развоплощением, бескрайней Америкой сознания и т. д., поэтому его стоит детально процитировать здесь: