Технологический рывок. Книга вторая

- Я им дал шанс покаяться и тем самым спасти себя и своих близких от наказания, но они фанатики, для которых их собственное мнение выше мнения окружающих. Они считают, что их мнение - единственно правильное, и все без исключения, должны жить так, как они считают правильным. Они как зараза, и если её вовремя не убрать из организма, то от неё помрёт весь организм, - ответил я.

На этой ноте мы и закончили разговор.

Когда я вернулся в свои комнаты, то в гостиной меня уже ждал мой адъютант, Виктор Сергеевич, увидев его, я стал сразу же ставить задачи:

- Виктор Сергеевич, запланируйте на завтра посещение Кронштадта, я хочу посмотреть, как идёт подготовка лабораторий и производственных мастерских. Заодно и городок осмотрим.

Да, вот ещё что, я изучил список промышленников, который вы мне предоставили, поэтому запишите людей, с которыми я хотел бы встретиться. Это:

Эмануил Нобель — нефтяник.

Фторов Николай Александрович — промышленник.

Морозов Савва Тимофеевич — промышленник.

Семён Абамалек-Лазарев — горнодобытчик

Павел Рябушинский — промышленник.

Степан Лиазонов — промышленник.

И в вашем списке нет Буре, часовщико, можно кого из наследников. Им я хочу заказать производство разных мелочей, но производство должно быть в России.

Их можно приглашать поочерёдно, как будет возможность.

- А как насчёт Иллариона Воронцова-Дашкова? У него много заводов, и он - друг нашего Императора, да и интересовался подходом к вам, - сказал Виктор Сергеевич.

- Приглашайте, посмотрим, чем он нам сможет помочь.

В этот момент к нам зашёл поручик Родионов и прервал нас:

- Ваше Высочество. Два часа назад во исполнение приговора военного суда были казнены восемь осуждённых, сейчас начались выступления студентов и молодёжи, уже есть пострадавшие с обеих сторон, - доложил он.

-Значит, не все ячейки выявили. Вводите казаков в город. Каждый раз предлагать добровольно разойтись, если откажутся задерживать, и дальше по предыдущему сценарию. С арестом имущества родственников и с задержаниями самих родственников. Завтра мне с утра списки и количество задержанных. Все, кто завтра будет отсутствовать без уважительной причины в государственных учреждениях на занятиях должны быть отчислены с обязательством уплатить в казну расходы на образование в двойном размере. Тех, кто откажется от сотрудничества принять на действительную военную службу и отправить их на границу с Китаем. Пусть приносят пользу. Для них создать суровые условия службы. Там они смогут принести пользу, а лучшие из них смогут вернуться к учёбе после выполнения своего гражданского долга, - отдал я приказ.

- Мы же вроде всех арестовали, - произнёс князь.

- Хочу вас расстроить, далеко не всех. Боюсь, что даже не десятую часть. Ещё даже в армии не начинали чистку. Пора создавать черносотенцев, - сказал я.

- Кого?

- Черносотенцев. Ярых сторонников православия и монархии. Не хотел я этого, но чувствую, что без этого нам никак. Где там список задержанных в Красном Селе выживших? Был там вроде сын одного казачьего атамана с Окраины. Читал его прошение о помиловании сына, - сказал я и позвонил в колокольчик.

- Да, Ваше Высочество, звали? - спросил вошедший поручик.

- Где списки прошений о помиловании от казаков? По Красному Селу? Было там прошение от атамана? - спросил я.

- Да, он и сам два дня уже выбивает пропуск и уже деньги предлагал, - отрапортовал он.

- Устройте встречу, как будет возможность.

- Да он и не уходит от пропускного пункта, а прогнать не решаются, он с казаками стоит. Уже жаловались на них. Но у него знакомый из штаба. Просили не трогать их, а так ведут себя тихо.

- Ну так пригласите. Обыскать не забудьте и только одного без сопровождения. Служба есть для него, если хочет сына спасти от петли. Так и скажи, - распорядился я и вернулся к разговору.

Я встал и, пройдя, открыл сейф, из которого вынул лист и отдал его для ознакомления князю.

- Вот набросок устава чёрной сотни (в доп. Приложении), на основание этого мы и будем строить радикально настроенные к противникам монархии организации, - сказал я.

Пока князь изучал устав и переписывал его себе, мне сообщили, что прибыл атаман.

Я дал разрешение пропустить его.

В гостиную вошёл настоящий казак, уже в годах, но с выправкой и настолько твёрдым взглядом, что я сразу понял, с таким говорить нужно прямо и без лукавства. Войдя, он упал на колени и сказал, смотря мне в глаза:

- Ваше Высочество. Милости прошу у вас. Сын мой единственный, по пьяни он. Сам бы ни в жизнь не додумался. Подговорили их на пьяную голову. Отслужу, только помилуйте сына.

- Встань. Я - не государь, чтобы передо мной на коленях стоять. Да и молод я ещё, - сказал я, и когда казак поднялся, я сделал знак охране, оставить нас одних.