Читаем Технологии Четвертой промышленной революции полностью

Поиск устойчивого и справедливого баланса – непростая задача. Но альтернатива – отсутствие этических норм использования научных достижений и технологий в информационной среде – будет иметь печальные последствия. С одной стороны, игнорирование этических вопросов может вызвать неприятие обществом, как было, например, с программой использования медицинских данных Национальной службы здравоохранения Англии. С другой стороны, чрезмерные усилия по защите прав личности и этических ценностей в неверном контексте могут привести к применению слишком жестких регулятивных мер. Это в свою очередь может уменьшить шансы на извлечение из цифровых решений пользы для общества и человечества. Поправки к

Общему регламенту Евросоюза по защите данных (GDPR), предложенные Комитетом Европейского парламента по гражданским свободам, правосудию и внутренним делам (LIBE), показывают конкретный пример. Чтобы избежать обеих крайностей, при рассмотрении любого цифрового проекта, имеющего хотя бы отдаленное влияние на жизнь людей и планеты, рекомендуется руководствоваться четырьмя обязательными принципами: технической осуществимостью, экологической устойчивостью, социальной приемлемостью и предпочтительностью для человека. Это позволит минимизировать риски и не упустить открывающиеся возможности.

Как найти подобный баланс? За последние несколько десятилетий мы пришли к пониманию того, что не конкретная технология (компьютеры, планшеты, мобильные телефоны, протоколы Интернета, веб-приложения, онлайн-платформы, облачные вычисления и т. д.) представляет правильное направление наших этических стратегий. Это делают данные, которыми манипулирует любая цифровая технология. Именно поэтому такие понятия, как «этика Интернета», «робоэтика» и «машинная этика», теряют смысл, возвращая нас в те времена, когда казалось, что «компьютерная этика» дает правильное понимание проблемы. Прежде чем беспокоиться о конкретных цифровых технологиях и связанных с ними этических проблемах, таких как конфиденциальность, анонимность, прозрачность, доверие и ответственность, следует изучить жизненный цикл данных, от сбора и сохранения до управления и использования. Для того нам и нужны этические нормы работы с данными, чтобы маневрировать между риском общественного неприятия и слишком строгой регуляцией, чтобы находить решения, позволяющие извлечь максимум этической пользы из данных и алгоритмов на благо общества, всех нас и окружающей среды.

Этика работы с данными – ветвь этики, изучающая и оценивающая моральные проблемы, связанные с данными, алгоритмами и соответствующими практиками. Ее цель – формулировать и поддерживать правильные с моральной точки зрения решения (например, корректное поведение или правильные ценности) посредством разработки трех направлений исследований: этика данных, этика алгоритмов и этика практик.

Этика данных узко определяет взгляды на создание, запись, сопровождение, обработку, распространение, обмен и использование данных. Она занимается моральными проблемами, возникающими при сборе, анализе и применении больших наборов данных. Затрагиваемые вопросы варьируются от применения больших данных в биомедицинских исследованиях и общественных науках для профилирования, рекламы и филантропии до использования открытых данных в правительственных проектах. Одна из наиболее острых проблем – возможность повторной идентификации личности с помощью поиска, сопоставления и слияния данных, а также повторного использования крупных наборов данных. Риску подвергается и так называемая «групповая конфиденциальность», когда идентификация категорий людей, независимо от деидентификации каждого из них, может привести к возникновению серьезных этических проблем, от групповой дискриминации (например, по возрастному, этническому или половому признаку) до насилия, направленного на определенные группы людей.

Ввиду признанной неосведомленности общественности о преимуществах, рисках и сложностях, связанных с технологиями обработки данных, доверие и прозрачность – тоже очень важные вопросы этики данных.

Этика алгоритмов сосредоточена на программах, ИИ, искусственных агентах, машинном обучении и роботах. Она решает вопросы, возникающие в связи с тем, что сложность и автономность алгоритмов в их широком понимании продолжают расти. Алгоритмы создают этические трудности в обращении с искусственным интеллектом и интеллектуальными агентами, такими как сетевые боты. Особенно остро этот вопрос встает в случаях, где применяется машинное обучение. Одна из важнейших проблем – моральная и юридическая ответственность пользователей, проектировщиков и исследователей в отношении непредвиденных и нежелательных последствий и упущенных возможностей. В свете этого неудивительно, что изучение этических проблем, требований к алгоритмам и возможных нежелательных последствий (таких как дискриминация и продвижение антиобщественного контента) привлекает все больше исследователей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Top Business Awards

Похожие книги

Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса
Юность науки. Жизнь и идеи мыслителей-экономистов до Маркса

Автор книги, доктор экономических наук, в форме занимательных рассказов рисует живые портреты крупнейших предшественников Маркса в политической экономии. Перед читателем проходит целая плеяда ученых прошлого — Буагильбер, Петти, Кенэ, Смит, Рикардо, Сен-Симон, Фурье, Оуэн и ряд других выдающихся мыслителей, труды которых сыграли важную роль в становлении марксизма. Идеи их раскрываются в тесной связи с особенностями эпох, когда они жили и творили. Автор показывает, что некоторые мысли этих ученых сохранили свое значение вплоть до наших дней. Во второе издание введен значительный новый материал.Книга рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся политической экономией и ее историей.

Андрей Аникин , Андрей Владимирович Аникин

Экономика / История / Образование и наука / Финансы и бизнес
500 дней
500 дней

«Независимая газета», 13 февраля 1992 года:Если бы все произошло так, как оно не могло произойти по множеству объективных обстоятельств, рассуждать о которых сегодня уже не актуально, 13 февраля закончило бы отсчет [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html). То незавидное состояние, в котором находится сегодня бывшая советская экономика, как бы ни ссылались на «объективные процессы», является заслугой многих ныне действующих политических лидеров, так или иначе принявших полтора года назад участие в похоронах «программы Явлинского».Полтора года назад Горбачев «заказал» финансовую стабилизацию. [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html), по сути, и была той же стандартной программой экономической стабилизация, плохо ли, хорошо ли приспособленной к нашим конкретным условиям. Ее отличие от нынешней хаотической российской стабилизации в том, что она в принципе была приемлема для конкретных условий того времени. То есть в распоряжении государства находились все механизмы макроэкополитического   регулированяя,   которыми сейчас, по его собственным неоднократным   заявлениям, не располагает нынешнее российское правительство. Вопрос в том, какую роль сыграли сами российские лидеры, чтобы эти рычаги - контроль над территорией, денежной массой, единой банковской системой и т.д.- оказались вырванными из рук любого конструктивного реформатора.Полтора года назад, проваливая программу, подготовленную с их санкции, Горбачев и Ельцин соревновались в том, на кого перекинуть ответственность за ее будущий провал. О том, что ни один из них не собирался ей следовать, свидетельствовали все их практические действия. Горбачев, в руках которого тогда находилась не только ядерная, но и экономическая «кнопка», и принял последнее решение. И, как обычно оказался  крайним, отдав себя на политическое съедение демократам.Ельцин, санкционируя популистскую экономическую политику, разваливавшую финансовую систему страны, объявил отсчет "дней" - появилась даже соответствующая заставка на ТВ. Отставка Явлинского, кроме всего прочего, была единственной возможностью прекратить этот балаган и  сохранить не только свой собственный авторитет, но и авторитет определенной экономической философии.Программа [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html) оказалась   не только популярным учебником нормальной экономической логики. Она в первую очередь определила начало новой  для советского менталитета политики. Григорий Явлинский первым разделил имидж самостоятельного политика и административный пост, первый деятель постсоветской эпохи, который сделал себя сам. Никто .не «доставал его из мешка», как Горбачев «достал» в свое время Ельцина, Щербицкий - своего идеолога Кравчука, Ельцин -Хасбулатова, Бурбулиса и Руцкого, Бурбулис - Гайдара   и т. д. (Кстати, ничего зазорного в нашей политической реальности в том, что тебя «достали из мешка», нет, раз доставши, не всякого в этот мешок засунешь.)Явлинский и его команда не подстраивались под того или иного политического деятеля, они формировали по своей инициативе политическую  реальность, точно используя созревшие обстоятельства. Ни [«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html), ни [«Согласие на шанс»](http://www.yabloko.ru/Publ/Soglas/shans.html) не реализовались в жизнь, однако два созданных ими «летних перемирия» между Горбачевым и Ельциным стали существеннейшими элементами политической истории, то есть в конечном итоге относительно мягкой   политической  эволюции. Именно этой попытке обеспечить возможно мягкую и наименее болезненную политическую эволюцию  вынужден был посвятить себя Явлинский, составляя «Экономический договор» и конструируя договорный процесс между   недоговороспособными республиканскими лидерами. Явлинский пошел в мертворожденный МЭK, работал там на общественных началах, не получая зарплаты, не для того чтобы разыграть союзную политическую карту, а потому что политические игры на вершине нового российского Олимпа считал менее значительным занятием, чем обеспечение экономических условий для реформ.После августа Явлинский не потому не стал премьером, что экономические взгляды Гайдара оказались президенту ближе или профессиональнее; не думаю, что у кого-то возникнут подозрения,  что Ельцин способен задаваться такими вопросами. В представлении российских лидеров Явлинский никогда не был конкурентом Гайдару. Он мог быть конкурентом Бурбулису. То есть Явлинский, который «много себе позволяет», мог бы быть лидером политическим ответственного и самостоятельного правительства, формирование которого не может позволить себе российский президент Ельцин.[«500 дней»](http://www.yabloko.ru/Publ/500/500-days.html) завершились. А судьба экономической реформы по-прежнему находится в капризных и неуклюжих руках политиков, готовых пожертвовать экономической и политической стратегией ради суетных интересов политической популярности.

Григорий Алексеевич Явлинский , Станислав Сергеевич Шаталин

Экономика