Технология блага. Очерки теологии образования

Образование иудеев имело религиозный характер, поскольку основывалось на библейском понятии «боязни Бога» (Исх. 1:17). Семейная педагогика была нравственно ориентирована, достаточно свободна с точки зрения методов; она переходила в процесс обучения в синагоге или в талмудической школе[66]. Христианское образование, выросшее из иудейской религиозной педагогической системы, также было направлено на внутреннее преобразование, преображение человека через молитву и изучение Священного Писания. В доникейскую эпоху оно ограничивалось воспитанием и было в основном сосредоточено в церковных общинах, с конца II в. под непосредственным руководством епископов. Подготовка священников также осуществлялась в катехитических кружках – диатриабах. Первой христианской школой с систематической организацией занятий стало катехитическое училище в Александрии, среди наиболее известных дидаскалов в котором были Климент Александрийский и Ориген. Последний, в пору своего изгнания, распространил александрийский опыт на организованные им новые школы в Кессарии, где ученикам наряду с основами вероучения преподавали «светские» науки (геометрию, арифметику, риторику, физику, астрономию), в состав предметов включались также логические и этические знания. Сочетание светских и религиозных дисциплин обеспечивало совместимость с греко-римскими программами и широкое толкование Священного Писания, однако вызывало критику со стороны ревнителей благочестия. Появление собственно богословского элемента в образовании с первых шагов стало сопровождаться боязнью разногласий в описании вероучительных догм. С III в. под влиянием пресвитера Лукиана развивается Антиохийская школа, которая в разное время формирует и еретиков (Арий и ариане), и ортодоксов.

На латинском Западе религиозное образование было представлено более скудно; оно развивалось, начиная с IV в., в аскетических общежитиях (например, основанных свт. Евсевием Верчелльским, свт. Амвросием Медиоланским, Блаженным Августином, Кассиодором Сенатором и др.). Итак, отметим, что подготовка мирян и клириков в первые века не разделяется, а статус церковных школ зависит от авторитета учащих в них отцов. Вместе с тем различие и тесные взаимосвязи светского и духовного (богословского, теологического) образования формируют понимание того, что светские науки готовят служителя Церкви к восприятию Священного Писания и богословия.

С распадом Западной империи забота государства о школе практически прекращается, в то время как Церковь постепенно начинает осознавать свою системообразующую роль и ответственность за судьбу интеллектуальной и духовной культуры. (Об этом, кстати, свидетельствуют и закрытие Юстинианом Афинской академии, что означало официальное утверждение христианской религиозной доминанты в образовании не только на латинском Западе, но и на греческом Востоке.) Осознание объединяющей роли Церкви в сохранении и развитии образования некоторыми выдающимися религиозными деятелями (Исидор Севильский, который организовывал школьное дело в Испании VII в., Беда Достопочтенный в Англии начала VIII в.) во многом предопределило дальнейшее развитие христианской культуры и цивилизации в целом. Так, начинает складываться средневековый тип образования: монастырская школа, в которой после изучения основ латыни следует обучение грамматике, риторике и диалектике. И только после завершения общеобразовательного цикла (к нему могли добавлять арифметику, музыку, геометрию, астрономию) приступали к изучению богословия.

Таким образом, мы имеем дело с системным мировоззренческим и организационным присутствием религии и Церкви в образовании, то есть с религиозным образованием, внутри которого медленно начинает вызревать образование духовное (богословское или теологическое) как система подготовки священно- и церковнослужителей.

Вся педагогическая традиция, несмотря на свою «профессиональную» скудость, обладает важной чертой, обеспечивающей единство воспитания и образования: она, педагогика, мировоззренчески обоснована, базируется на твердом вероучительном фундаменте и абсолютных ценностях.