Технология власти

Содокладчик сел в великом недоумении. В недоумении были и мы. Профессор предоставил слово очередному содокладчику, но встал парторг группы и заявил, что "ввиду усталости как профессора, так и слушателей", он считал бы целесообразным перенести продолжение семинара на завтра. Профессор отклонил предложение, но мы, знавшие в чем дело, поддержали парторга. Семинар прервали. Профессор ушел, а парторг открыл чрезвычайное партийное собрание группы. Повестку дня собрания парторг сформулировал ясно: "Контрреволюционная и антимарксистская вылазка на семинаре профессора Преображенского". Срочно притащили на собрание секретаря парткома Кудрявцева и директора Дубину. Парторг доложил суть дела. Начались выступления. Разумеется, все осуждали профессора. На второй день вопрос перенесли на общепартийное собрание Института. Было решено избрать делегацию, чтобы доложить инцидент Стецкому и потребовать удаления из Института проф. Преображенского. Делегация отправилась к Стецкому в самом боевом настроении. Стецкий выслушал доклад с тем холодным равнодушием, за которым скрывалась снисходительность осведомленного циника. Потом вынес и приговор: что профессор Преображенский не марксист, а буржуазный ученый, ЦК знает и без вас, но что вы такие простофили — мы узнаем впервые. Учитесь у Преображенских фактическим знаниям до тех пор, пока не будете сильнее их и в буржуазных науках. Вот тогда мы вышибем Преображенских, а вас поставим на их место. Но ни днем раньше. Вернитесь в Институт и продолжайте семинар!

Таков был суд Стецкого. Преображенского "вышибли" только в 1937 году прямо в тюрьму, правда, вместе с тем же Стецким.

Совершенно другого толка был заведующий пресс-бюро ЦК Ингулов. Доктринер до мозга костей, он хвалился тем, что чтение Маркса и Ленина ему доставляет большее духовное удовольствие, чем слушать музыку Чайковского, читать Толстого или обозревать Третьяковскую галерею. Пользуясь этим "духовным богатством", он писал невероятно скучные, примитивные и в силу этого вполне просталинские учебники "политграмоты" для коммунистов. Собственно, Ингулов и был основоположником той унифицированной жвачки, которая вошла потом в "железный фонд" сталинизма под названием "коммунистическое воспитание" масс. Малейшее отклонение от этой системы в советской печати Ингулов преследовал беспощадно. Даже собственные произведения он подвергал самой претенциозной "самокритике" и "саморазоблачениям", если они не отвечали в какой-либо части сегодняшнему этапу пресловутой "генеральной линии". Ингулов принадлежал как раз к тем людям, которые умели читать вслух невысказанные мысли "вождя". Они как бы составляли "запасной мозг" Сталина. Там, где "основной мозг" думал "за всех", "запасной" думал лишь за Сталина. Эти люди давали интерпретацию воли диктатора. В этом они соревновались между собою, а арбитром соревнования оставался сам Сталин. Он давал делать карьеру только тем из соревнующихся, кто предлагал наиболее эффективные, наиболее динамические рецепты установления его единоличной диктатуры. В своей первой "сенсационной" статье против Сталина газета "Правда" от 28 марта 1956 года хотела объяснить карьеру таких людей, ссылаясь на Л. Берия, тем, что Сталин выдвигал на руководящие посты лишь сторонников "культа Сталина". Это, конечно, неверно. Сотни и тысячи сталинцев, которые так же, как и нынешние его ученики создавали ему "культ", погибли в сталинской тюрьме. Уцелели и сделали карьеру сталинцы не только в мышлении, но и в действии. Одной хвалы по адресу Сталина, одной рабской преданности ему, одного просталинского "запасного мозга" не было достаточно, чтобы сделать такую карьеру. Ярко иллюстрирует это карьера самого Ингулова на идеологическом фронте. Ингулов подсказал и подготовил для Сталина организованный поход за сталинизацию общественных наук в СССР в начале тридцатых годов ("О некоторых вопросах истории большевизма", письмо Сталина в редакцию журнала "Пролетарская революция"). За то, что подсказал, — Ингулов сделал карьеру, но за то, что не сумел превратить в действие собственный же замысел, — Сталин его ликвидировал.

Будучи заведующим пресс-бюро ЦК, Ингулов в обход своих прямых шефов Стецкого и его заместителя Керженцева — подготовил Сталину подробный доклад о "контрабандистах" на идеологическом фронте. Это была еще не сформулированная самим Сталиным сталинская идея "аракчеевского режима" в идеологии. Сталин воспользовался планом Ингулова, и Оргбюро ЦК в начале сентября 1931 года вынесло два решения:

1. Поручить т. Сталину выступить в печати со статьей об антиленинских вылазках на историческом фронте, заострив внимание партии на необходимости систематически разоблачать устно и печатно троцкистских и иных фальсификаторов истории, систематически срывать с них маски, объявить войну либерализму в литературе, прекратить всякие дискуссии "насчет кровных интересов большевизма".

2. Освободить Керженцева от работы заместителя заведующего Агитпропом ЦК и назначить на его место Ингулова.