Техномаг

- Я уже объяснял бесу, что это народный мститель, жил на Земле около тысячи лет назад.

Маг посмотрел на меня пронзительным взглядом и продолжил:

- Вот, вот, жил на Земле! А ты у нас откуда?

- Ваши предки тоже с Земли. Да и предки остальных людей там жили. Многие, конечно же, помнят отважного английского стрелка, - ловко вывернулся я.

- Пусть все вышеизложенное было простым совпадением или случайностью. Тогда, как можно объяснить факт твоего благополучного возвращения из мира Талисмана? - канцлер жестом не дал мне открыть рта. - Сергей, впервые в жизни я сталкиваюсь с таким человеком, как ты. Не знаю, что за силы стоят за тобой, но уверен в одном - кто-то или что-то тебе здорово помогает. Я не питаю иллюзий, насчет твоей готовности поделиться информацией о характере этих сил и, в общем-то, не настаиваю на этом. Твои секреты пусть и останутся таковыми, нам чужого не надо.

Маг снова уперся мне в лицо внимательным изучающим взглядом. По спине опять побежал холодок, к которому, в процессе общения с этим человеком, я начал уже потихоньку привыкать. Привыкать, слишком громко сказано. К этому взгляду невозможно привыкнуть никогда, как нельзя привыкнуть к удару электрического тока, например.

- Даже сейчас чувствую, как нечто внимательно за нами наблюдает. Будь в настоящий момент рядом с тобой в своей телесной оболочке, возможно, я смог бы понять - кто это, или что это.

"Ну, Витек, получишь ты у меня! Сказал же, не высовываться!" - подумал я, но вслух сказал:

- Что вы, Великий, какой у меня может быть покровитель? Все, что вы перечислили, цепь случайных совпадений и ничего больше!

- Ну, ну, пусть так будет, если тебе угодно, - канцлеру, все-таки, не удалось скрыть нотку недоверия и досады в голосе. По всему было видно, несмотря на все заверения Великий не отказался бы сунуть свой нос в мои секреты. - Сегодня на площади все, конечно, тоже произошло случайно? Кот уничтожил преграду. Высвободившейся энергии должно было хватить, чтобы сжечь всех присутствующих и еще половину дворца, в придачу. Но ничего этого не случилось. Как бы случайно на сцене появляется некий князь с наклеенными усами и котом на руках и начинает изображать из себя смелого и гордого горца. Сережа, скажу тебе по секрету - артист из тебя никакой. Пользуясь, случаем выражаю тебе свою признательность за спасение принцессы и остальных людей! Однако на орден не рассчитывай!

Смех мага был ведром ледяной воды, которое неожиданно вылили на мою голову. А я-то размечтался: Михалков, главная роль, "Оскар", наконец. Кровь мощным потоком хлынула к моим щекам. Я сидел на стуле красный, как рак и чувствовал себя оплеванным с ног до головы.

Канцлер не обратил никакого внимания на мое состояние, или сделал вид, что не обратил.

- Как видишь, Сергей, задание тебе предложено совсем не случайно. Есть у меня предчувствие, что ты и только ты сможешь успешно его выполнить. Я прожил жизнь долгую, трудную, но интересную и лишь, благодаря тому, что всегда прислушивался к своим чувствам, остался в живых и имею возможность беседовать сейчас со столь приятным молодым человеком. Ну, как, принимаешь мое предложение?

- А что мне еще остается делать? - я посмотрел в его холодные глаза и отвел взгляд.

Если бы вдруг канцлеру пришла в голову мысль поиграть в гляделки с собственным отражением в зеркале, он бы и сам, наверное, своего взгляда долго выдержать не смог.

- Молодец, Сергей Николаевич, я знал, что ты согласишься! Завтра утром получишь подробные инструкции, а теперь, как у вас там, на Руси - по маленькой, за успех предприятия!

- Прошу прощения, господин канцлер! Если можно, последний вопрос? Какова роль Киры во всей этой истории?

Признаться, я со страхом ожидал ответа. Узнать, что любимая является штатным агентом тайного сыска, было бы для меня больше чем несчастье. Это стало бы крахом всех моих надежд, крахом всей жизни.

Маг громко рассмеялся. На его лице, впервые за все время нашей беседы, появилась теплая человеческая улыбка. До меня, наконец, дошло, что это все-таки человек, а не бездушный компьютер, манипулирующий жизнями людей, как шахматист фигурками на шахматной доске, даже глаза его стали добрее, и в них можно было смотреть без всякого страха.