Техномаг

Ворота распахнулись, и на пороге показалась процессия из десятка темных эльфов. Впереди всех важно выступал Люцифер. Он был на голову ниже любого из сопровождающих, одет в пеструю мантию, которая смотрелась весьма карикатурно на фоне темных одеяний свиты. Лицо его было злым, несмотря на торжественность обстановки. Наверное, Люцифер принадлежал к тому типу, который вечно чем-то недоволен. Мне он показался похожим на драчливого бойцового петуха, которому по жизни приходится постоянно доказывать собратьям по курятнику свое превосходство. В руках главного мага сверкал и переливался в лучах восходящего солнца талисман. Первым после Люцифера шел мой старый знакомый Ахаб. По всему было видно, парень после успешной операции по доставке артефакта в Атлантис попал в фавор к своему боссу.

Под громкие приветственные крики орков процессия проследовала к центру площади и остановилась. Главный маг передал свою ношу Ахабу, немного отошел от сопровождающей его группы и обратился к присутствующим с пламенной речью:

- Друзья - единомышленники и вы - наши верные союзники орки! Наступил торжественный момент, о котором мечтали наши отцы, деды и прадеды. Наступил час освобождения Вселенной от человеческого гнета. Тысячи лет мы униженные, растоптанные и оклеветанные людишками и их прихвостнями были вынуждены влачить жалкое существование…

Было бы интересно дослушать его трепотню до конца, однако, наступило время моего выхода. Больше медлить уже нельзя.

Я встал, отряхнулся и двинул в сторону толпы, увлеченно внимающей зажигательной речи мага. Время от времени выступление прерывалось бурными и продолжительными аплодисментами. Пристроившись позади плотной шеренги орков, я ждал удобного момента для начала активной фазы операции. Прятаться я не стал. Наоборот, позиция, которую я выбрал, позволяла парочке гвардейских офицеров лицезреть меня.

Наконец, какой-то начальник заметил мою одинокую фигуру. Он усмотрел в этом непорядок и исподтишка показал пудовый кулачище. Не трудно было представить, что стало бы со мной, попадись я после торжественного митинга в его волосатые лапы. Состроив извиняющуюся мину, дескать, виноват, исправлюсь, я постарался съежиться, чтобы стать менее заметным. Командир кинул еще один взгляд в мою сторону и в ответ на заискивающую улыбку, в очередной раз продемонстрировал сжатую в кулак крепкую длань. Глазами он старательно показывал, чтобы я побыстрее сматывался в ближайший лесок с глаз долой.

Поскольку с моими планами это никак не согласовывалось, я начал изображать тупого сельского увальня, которого всего-то пару дней назад по пьяни завербовали на государеву службу. Я никак не мог понять, чего от меня хотел бравый офицер и стал разными ужимками просить, чтобы он четче сформулировал, свои требования.

На нас начали обращать внимание: сначала орки, находившиеся в задних рядах шеренги, потом кое-кто из темных. Глядя, как знаками я пытаюсь объясниться с офицером, народ перестал слушать Люцифера, в толпе раздались отдельные смешки.

Долгая и скучная речь предводителя слушателям порядком надоела. Теперь уже все, кто мог меня видеть хоть краем глаза, наблюдали за спектаклем. Чувствуя поддержку и одобрение зрителей, я стал кривляться и гримасничать с удвоенной энергией. Офицер стоял красный, как рак и уже, наверное, мысленно представлял, как золотые погоны слетают с его широких плеч. Он был не рад, что связался с салагой, который не ко времени отлучился в ближайшие кустики по нужде и опоздал в строй. Единственное его желание было схватить дуралея, шлепнуть головой о брусчатку и забросить подальше в лес. Однако уважение к уставу и армейская дисциплина не позволяли ему покинуть строй и воплотить мечты в реальность.

Долго сдерживать эмоции благодарная публика не могла. Орки заржали, как жеребцы, темные последовали их примеру. Как это бывает в любой зрительской аудитории, если засмеялся один - скоро засмеются все, даже, в том случае, если они совершенно не подозревают о причинах веселья. Единственным, кто пока не оценил моего актерского таланта, был Люцифер.

Я с трепетом ожидал его реакции. Если главный маг сочтет мои действия оскорбительными до такой степени, что посчитает нужным мгновенно испепелить нерадивого вояку - нас с Витьком не спасет никто и ничто. Все-таки я был почти абсолютно уверен, что он не станет омрачать величайший момент в истории темных публичной казнью какого-то придурка, только из-за того, что тот опоздал в строй и теперь испугавшись до полусмерти, не знает что делать. Его подчиненные могут расценить расправу, как плохое знамение. С другой стороны, когда дело начинается с хорошего веселья - знак добрый. Люцифер не дурак и пока добирался до вершин власти, наверняка, прошел суровую школу закулисной борьбы и политических интриг. Даже если он и надумает меня казнить - постарается из этого сделать великолепное шоу, чтобы присутствующие еще долго рассказывали своим детям и внукам, о его величии и справедливости.