Технотьма (тетралогия)

— Че-то сомневаюсь я. Хэнк, говорят, умом не блещет, но не совсем же он дурной, чтобы Орден против себя настраивать. Никогда раньше этих монахов никто не трогал, уверен! Что это в Большой Московии происходит, а?

— А кто второй? — спросил я. — Узкоглазый в синем?

— Вот этого не знаю, человече. Впервые вижу его.

— Я знаю, — сказала Юна, и мы повернулись к ней.

— Ну, сестричка, давай, огорчи нас, — проворчал Чак.

— Его зовут Сельга. Сельга Инес, один из старшин Южного братства.

* * *

Гудел дизель, тарахтел подвесной мотор на корме. Как я понял, баркас можно поворачивать, включая один из двух боковых моторов. А если врубить все три, скорость прилично увеличится, но тогда бак быстро опустеет — топлива в нем и так было на самом дне. Это я определил, свинтив крышку с горлышка и сунув внутрь длинную щепу.

В углу будки стоял большой передатчик, перед ним табурет. Усевшись на него, Юна Гало взяла микрофон на шнуре, подкрутила ручку настройки и громко сказала:

— Вы слышите меня? Слышите?

Пока она пыталась наладить связь, мы с Чаком обыскали рубку — наверное, эту будку следовало называть так, — но не нашли никакого оружия, кроме ржавого клинка без рукояти. Зато в тумбе обнаружились скрученный трубочкой лист зернистой желтоватой бумаги и обломок угольного карандаша, и карлик заставил меня выложить все, что я знаю про устройство солнечных батарей. Я рассказал ему то немногое, что помнил про фотоэлектрические преобразователи, про фокусирующие линзы и прочее.

— Ну и где мне взять эти, как их, пластины из кристаллического кремния? — спросил Чак недовольно.

— Твои проблемы, — ответил я. — Хотя наверняка где-то их можно откопать. Неужели в развалинах вы никогда не находили целые солнечные батареи?

— Может, и находили, да кто знал, что оно такое и для чего нужно? А если и знал… либо не работали они, либо топливные кланы старались побыстрее выкупить их у старьевщиков. Топливным все это дело с новыми источниками энергии ни к чему.

Из передатчика сыпанули искры, и шелест помех в динамиках смолк.

— Кто-нибудь знает, как починить это? — спросила Юна, поднимаясь с табурета.

— Эх, сестричка… — Чак, оставив на тумбе лист бумаги с моими неумелыми рисунками, посеменил к ней. — Что ты мучаешься?

Она вздернула подбородок:

— Я хочу связаться с Храмом. Неужели не ясно?

— И для этого шастаешь по всем частотам? Если это передатчик монахов, так они только с Храмом и болтали. Значит, должна быть кнопка вызова на определенной частоте.

— Ну и где она? И потом, сейчас он вообще сломался. Почини, если умеешь.

Чак, качая головой, походил перед радиостанцией, потрогал рукоятки настройки и сказал мне:

— Так, человече, а ну отодвинь его от стены.

Когда я сделал это, он снял решетчатую панель со станции, проверил аккумулятор, лизнул клеммы и усмехнулся:

— Ну вот, ток есть.

Навесив обратно решетку, карлик отвинтил боковую панель, поковырял внутри — и шипение из динамика полилось опять. Тогда Чак показал Юне на большую черную кнопку, которая висела на скрученных проводах, торчавших из передней панели.

— Это что такое?

— Не знаю, — сухо сказала девушка.

— Ты ж из МехаКорпа, вы там все умные, в механике разбираетесь с электроникой. Это та самая кнопка и есть! Видишь, машинка старая, еще до Погибели сделанная, а кнопку эту монахи сами привесили. — Карлик осторожно взял ее, прижав основанием к панели, вдавил пальцем черный кругляш.

Шипение усилилось, в корпусе что-то щелкнуло, затрещало, будто сработало лепестковое реле, и в рубке зазвучал голос:

— …На связи. Юрай? Почему внеплановый вызов? Прием!

— Это не Юрай! — Девушка схватила микрофон на проводе, вдавила тангенту. — Монахи убиты! Застава Ордена уничтожена бандитами Хэнка Губы! Вы слышите? Мы плывем на вашем баркасе через кратер. Прием!

— Сначала надо представляться, — проворчал Чак, выходя из будки.

— Кто говорит? — донеслось из динамика.

Я представил себе бородатого монаха в наушниках, сидящего посреди кельи перед похожей радиостанцией, сменщик его спит на лавочке у стены, на шатком столике перед радистом тетрадка, в руках угольный карандаш, он быстро чиркает им по странице, ведя стенограмму радиопереговоров…

Картинка нарисовалась отчетливо, но почти сразу ее сменила другая: блиндаж, с низкого бревенчатого потолка сыплется пыль от близких разрывов, и Костя Верхов по кличке Вершок, склонившись над передатчиком, бормочет в микрофон; на столике перед ним лежит тетрадка в клеенчатой обложке, в руках шариковая ручка, а над блиндажом рокочут вертушки Первой вертолетной дивизии Республики Казахстан… Мой «L39» догорает за барханами на юге, а сам я, катапультировавшись, еле добрел сюда, раненный в ногу и плечо, и лежу теперь у стены блиндажа, накрывшись плащ-палаткой, дожидаюсь эвакуации…

Я моргнул, и картина исчезла.

— …Мы должны встретиться с Владыкой Гестом! — громко говорила Юна Гало в микрофон. — Сообщите ему немедленно! Вмешательство Южного братства задержало нас. Лука Стидич убит. Я уполномочена…

Мне вдруг захотелось спать — будто пыльным мешком ударили по голове, загудело в ушах, ноги сделались ватными. Широко зевнув, я вышел из рубки.