Технозона

– Мы тоже. – Шилов выругался. – Узнаю, кто это сделал, китайцы ли, исламисты, американцы, – башку откручу!

– Сначала выберись отсюда.

– Феликс Эдуардович, что молчишь?

– Дышу, – с кряхтением отозвался Глинич.

– Ну и отлично! Начинаем осматриваться и анализировать положение. Потом посовещаемся и решим, что делать дальше. Вопросы?

Вопросов не последовало. Даже оптимистично относящийся ко всем жизненным неурядицам старлей Шилов не смог заставить себя пошутить. Ситуация складывалась далеко не оптимистичная, и он это понимал.

На контроль состояния бортовых систем спасателя ушло чуть больше часа. Вывод был неутешителен: «Быстрый» уже не мог стартовать, потеряв почти всю свою электронику, а главное – он истратил почти всё топливо. Его энергоресурса могло хватить максимум на пять суток при экономном расходовании энергии.

– Воду мы тоже потеряли, – добавил Абдулов. – Бак пробит, часть воды вылилась, остальное замёрзло. Запасов еды хватит на месяц, но это нас не спасёт.

– Какие будут предложения? – поинтересовался Денис.

– Придётся ползти к открытому концу трубы, – криво усмехнулся Шилов, – и сдаваться китайцам в плен.

– Перспектива не из приятных. А если они снова начнут стрельбу?

– У тебя есть другой вариант?

– Почему бы нам не проверить, куда ведёт другой конец трубы? – подал голос Феликс Эдуардович. – Ее твёрдая часть заканчивается всего в километре от нас. Вдруг повезёт, и мы вылезем в космос с другой стороны?

Стало тихо.

Потом раздался смешок Шилова:

– Безумству храбрых поём мы песню… А вы, однако, господин военный эксперт, рисковый парень.

Глинич промолчал.

– Хорошо, пойдём вниз, – подвёл итоги совещания Денис. – Если не удастся пройти там, вернёмся и поползём вверх. Берём только самое необходимое: НЗ, кислород, липучки, фонари.

– А оружие?

– Мы не воевать сюда прилетели.

– Но китайцы могут снова…

– Не стоит отвечать тем же, мы не китайцы. Возьмём еще пару ракетниц на всякий случай, выпустим несколько красных ракет, наши на базе поймут, в чём дело.

– Вряд ли они успеют снять нас с Окурка за пять дней.

– Будем надеяться на лучшее. Собираемся и выходим.

Космонавты принялись за экипировку и вскоре собрались у тамбура, увешанные спецконтейнерами, превращавшими их в диковинных иноземных существ. Выбрались через люк наружу и один за другим, связанные страховочными фалами, поползли на гребень рва, внутри которого лежал разбитый, изуродованный шрамами и пробоинами космический спасатель «Быстрый».

Сила, затянувшая корабль в трубу Окурка, продолжала действовать и здесь, поэтому решили не поднимать головы лишний раз, чтобы не подвергаться опасности быть подхваченными и унесёнными «ветром». Остановились на несколько секунд, посмотрели сверху на брошенный корабль, выглядевший сиротливо и печально.

– Прощай, дружище… – пробормотал Абдулов.

Чем дальше продвигались космонавты, тем уже становилась труба. Через час она сузилась до стометрового диаметра, а потом и того меньше, превратилась в ледяной тоннель с изрезанными трещинами стенами. Мало того, твёрдая до этого момента поверхность льда начала терять плотность, превратилась в подобие желе, вздрагивающего от каждого прикосновения. Впереди же, как ни всматривались космонавты в надежде разглядеть чёрную бездну космоса, по-прежнему была видна сплошная белизна, испещрённая синеватыми и бирюзовыми прожилками трещин.

– Ох, чует моё сердце, вляпаемся мы в какое-нибудь болото, – пропыхтел Шилов.

– Я бы тоже повернул назад, – признался Абдулов. – Чуете? Мы ползём по киселю – всё трясётся под руками.

– Кто ещё за возвращение?

– Я против, – отозвался Глинич. – Столько ползли, мучились, и вдруг – назад? Давайте ещё чуть-чуть продвинемся, хотя бы на полкилометра.

– Что ты собираешься там обнаружить?

– Сам не знаю. Но Окурок – не просто кусок водородно-гелиевого льда, его создали искусственно для каких-то целей.

– Почему ты так решил?

– Потому что гелий практически невозможно заморозить до кристаллически-твёрдого состояния, он при любых температурах остаётся жидким и сверхтекучим. Окурок же, как видите, состоит изо льда.

– Почему же ты раньше об этом не сказал?

– Вы не спрашивали. Возможно, всё дело в составе и количестве примесей, но может быть, причина в том, что внутри Окурка вакуум поляризован, находится в другом фазовом состоянии.

– Ну и фрукт же ты, Феликс Эдуардович!

– Отставить препирательства! – остановил разошедшегося Шилова Денис. – Идём дальше. Если через полкилометра ничего не изменится – вернёмся. Что ты там говорил насчёт поляризации вакуума, Феликс Эдуардович?

Глинич помолчал, затем проговорил нехотя:

– Я ещё не уверен… но впечатление такое, будто внутри трубы Окурка действуют другие физические законы.

– Какие?

– Градиент давления среды имеет ярко выраженный векторный характер… квантовые флуктуации вакуума имеют амплитуду на порядок выше, чем в обычной пустоте… волновой фон повышен…

– Ладно, потом разберёмся, поплыли дальше.

Космонавты устремились вперед, вжимаясь телами в ставший податливым материал стенки трубы.

Впереди появилось кольцо, ещё больше сужающее ледяной тоннель.