Текила (СИ)

В десятом классе он прямо на уроке литературы посадил мне на плечо неизвестно откуда добытую им ручную крысу. Уж я не знаю, кто мог проболтаться ему о моей фобии, но я точно уверена, что он о ней наверняка знал. Как только я почувствовала царапанье маленьких цепких лапок пытающегося удержаться на моем плече мерзкого существа, раздался мой дикий вопль, и через мгновение крыса отлетела к стене. Причем вопить я не перестала, невзирая на замечания Елены Ивановны. На эти душераздирающие крики сбежались учителя со всех кабинетов на этаже и стояли в дверях, пытаясь понять что происходит. Тут уже кричала Елена Ивановна, требуя немедленно закрыть дверь, чтобы крыса не покинула класс. Урок был сорван, все ловили крысу, а я сидела на стуле, подняв ноги и ревела. В итоге в школу вызвали моих родителей и высказали им, что их дочь, претендентка на золотую медаль, таким непотребным образом сорвала урок. Тут я поняла, что жизнь — штука несправедливая.

Последние два года Мишка, в принципе, не считая случая с крысой, был более или менее сносен. Он теперь посвящал мне похабные стишки собственного сочинения и раз по сто на день произносил нараспев дурацкую фразочку «Настя, подари мне счастье!». А на выпускном вообще произошло невероятное. На банкете после официальной части, когда уже все выпускники были слегка навеселе от шампанского и разливаемых под столом более крепких напитков, ко мне вдруг подошел Мишка, чтобы пригласить меня на медляк. Я недоуменно посмотрела на него, ожидая подвоха:

— Я не хочу танцевать. А с тобой тем более.

Мишка улыбнулся своей неотразимой улыбкой, наклонился прямо к моему уху и с расстановкой произнес:

— Ты хочешь меня опозорить при всех? Так не пойдет. Либо ты сейчас улыбнешься и пойдешь со мной, либо я погоню тебя пинками. Поняла?

Я кивнула, натужно улыбнулась и вложила руку в его протянутую ладонь. Он вывел меня на середину танцпола, и тут мне стало жутко страшно, что он сейчас бросит меня во время танца и уйдет или еще как-нибудь унизит меня, но он танцевал так, как будто об этом моменте мечтал всю свою жизнь. Неожиданно он улыбнулся мне и сказал:

— Ты очень красивая.

Я ждала продолжения в виде его любимых выражений «как престарелая обезьяна» или «как кобыла Пржевальского», но это были три единственных слова, которые он произнёс. Потом он поблагодарил меня за танец и проводил на мое место. После выпускного я его ни разу не видела.