Теккерей в воспоминаниях современников

Эта книга, якобы автобиография джентльмена, достигшего зрелости в царствование королевы Анны, напечатана старинным шрифтом и написана старинным слогом. Интересная книга под названием "Дневник леди Уиллоуби" и другие, менее удачные попытки в том же духе уже приучили английского читателя к идее придавать книге пикантности, возвращаясь к стилю наших предков. Но ни у одного писателя не хватило смелости поставить себе такую задачу, как воспроизведение английской прозы, сделанное отличным стилистом в дни Аддисона и Филдин-га. Вполне естественно, что эту опасную и трудную попытку предпринял человек, известный как гений, сам отлично владеющий стилем; и, разумеется, оправдал попытку при всей ее рискованности.

Мы должны выразить словами самой горячей похвалы наше восхищение мастерством и вкусом, с каким написан "Эсмонд". Мистер Теккерей уловил верный тон писателей времен королевы Анны, бережливой рукой "добавив немногие свойственные им грамматические особенности и в то же время подражая более частым особенностям лексики и подбрасывая тут и там, с безупречным тактом, изящно, хотя на нынешний вкус несколько педантично, цитаты из классиков. Никаких излишеств, никакой погони за эффектами. Обычно мистер Теккерей пишет очень легко и гладко, а в последнее время он был занят внимательным изучением авторов, чей стиль лег в основу его теперешней манеры, и в результате мы получили роман, литературное мастерство которого заслуживает всяческой похвалы. В то же время мы должны заметить, что мистер Теккерей не столько подражает кому-то одному из старых мастеров, сколько относит назад в дни королевы Анны свое собственное перо; страницы его полны его собственными наблюдениями, оживлены его собственным юмором. Сюжет романа достаточно искусный, и несмотря на несколько натяжек, очень ловко построен и ведет нас вперед с самыми неожиданными поворотами, до конца утоляющими наше любопытство. В первом томе имеется катастрофа, в третьем тоже, и последняя, к сожалению, совершенно не связана с героем; но в обеих проявилось великое умение поддерживать наш интерес. Не знаю, в чем тут дело - в стиле или в обращении с материалом, но книга дает нам ощущение силы писателя, которая всегда проявляется изящно. То, как мистер Теккерей заставляет своего автобиографа писать о себе скромно в третьем лице, а потом неожиданно, но всегда уместно переходит на "мы" или даже на "я", когда личное чувство взмывает выше обычного уровня, хорошо иллюстрирует изящество формы, каким отмечена вся книга. Некоторые пассажи, которые могли бы быть (но не были) написаны при королеве Анне, ловко вплетенные там и тут, уводят воображение читателя в тот период, и принимать их следует не как огрехи, а как украшения.

Так замышленный и написанный, "Эсмонд", хотя по занимательности ему далеко до "Ярмарки тщеславия", как образец литературного мастерства превосходит даже эту интереснейшую работу, и к тому же мы с радостью отмечаем во многих его пассажах более здоровый и ясный оттенок социального чувства. Жаль, что мы не можем сказать на эту тему больше и добавить, что мистер Теккерей, перед тем как написать "Эсмонда", совершенно преодолел то, что мы считаем недостатком его психологии, тормозящим свободное развитие его гения, - неумение дать картины жизни, которые мы могли бы рассматривать как точные копии. Если бы мистер Теккерей верил в скрытую искру божественности, которую мало кто из мужчин или женщин ухитряется загасить в себе до конца, если бы мог увидеть своих ближних такими как они есть и такими описать их, если бы заставить его почувствовать, что находить доброе в злом честнее, нежели находить плохое, которое есть в хорошем, тогда его шанс на мировую славу, сейчас все еще сомнительный, был бы уверенным и твердым. При том, как он видит жизнь теперь и как рисует ее, он растрачивает и талант и ресурсы великолепного колориста на картины фальшивые и по рисунку и по перспективе.

Должно ли так продолжаться? Необходимо ли, чтобы такой серьезный недостаток в работе писателя, которому с избытком хватает изобретательности, и такта, и таланта, так и пребывал в неисправленном виде до самого конца? Мы не можем в это поверить. Нам кажется, что частично мистер Теккерей уже сумел внести поправку в свое отношение к человеческой природе, и похоже, этому мы обязаны не столь уж редкими светлыми и благостными страницами "Эсмонда". Но старый порок живуч; и следствие фальшивого метода, основанного на нем, состоит в том, что при всем нашем восхищении тем, как написан "Эсмонд", во всей книге ни один персонаж или сцена не оставляет четкого впечатления жизненности. Мы не можем убедить себя, что во всей истории есть хоть один персонаж, описанный более или менее подробно, который можно было бы признать существом из плоти и крови. Как ни высоко то место, которое эта книга вправе занять в современной литературе, мы не можем поверить, что она умножит количество вымышленных персонажей, чье правдивое изображение позволило нам говорить о них как о живых людях или явном вкладе автора в увеличение народонаселения.