Читаем Текст-1 полностью

Как и прочие арийцы, эллины считали обозначением материи квадрат. Вершины квадрата олицетворяли четыре элемента: воздух, огонь, землю и воду. Иначе говоря – материю в своих основных формах. Каждому из элементов соответствуют свои духи элемента – элементали (разнообразные "элементали кислоты", "элементали боли", "элементали электричества" и даже "элементали большевизма" – новейшие изобретения, хоть и имеющие праобразы в античном оккультизме, но не имеющие права называться полноценными элементалями; элементалей четыре потому, что их четыре).

Элементалей не следует путать с архонтами: архонты находятся между материей и Хаосом, они – стражники. Элементали же находятся внутри материи. Собственно, они – и есть материя. Поэтому их нельзя считать однозначно враждебными Хаосу, ибо хотя цель Хаоса – уничтожение "реального мира" (вместе с элементалями, из которых он создан), ничто не мешает повернуть силу элементалей против власти Деми-Ургоса. Вот наглядный пример: металлический топор плох, ибо он материален, но металлический топор в руках адепта Предвечной Тьмы – это уже совсем другое дело.

Как соотносятся элементали с Богами Хаоса и Деми-Ургосом?

Откроем справочник по античной космологии и выпишем неоплатоническую схему классификации богов:


1. Запредельное и Невыразимое


2. Гиперкосмические Боги – властелины Духа


3. Демиург – бог-творец материального мира


4. Космические Боги – властелины материи


Схема весьма прозрачная и очень удобная (всё-таки древние не дураки были), рекомендуем взять на вооружение. Систему элементалей можно рассматривать как один из способов классификации Космических Богов, привязанный к трёхмерной топологии через символизм квадрата. Древних Богов (Богов Хаоса) же однозначно следует классифицировать как Гиперкосмических Богов, чьё проявление в нашем мире ограничевается деятельностью Деми-Ургоса (Бога-Творца) и его наместников – архонтов.

Что за число обозначает преодоление власти архонтов? Пятёрка.

Обратимся к пифагорейской числовой мистике. Пифагорейцы не первые, кто противопоставил четвёрке – пятёрку, но поскольку мы начали рассуждать об античной традиции, разберём в первую очередь их.

Четырём элементам падшего мира они противопоставляли пять. Пятый элемент – это иерон (эфир), то есть та самая искра Хаоса, проявленная на материальном уровне в демонах и в душе (психее) человека. Таким образом, квадрат Порядка трансформируется в пятиконечный сигил – пентаграмму.

Впрочем, анализ пифагорейства затрудняется тем, что это классическая эзотерическая школа магии: в ней был как Внутренний Круг Посвящённых, так и внешние круги профанов. А точность и достоверность информации, проходя через внешние круги, заметно падает. Что касается самого Пифагора, то учился он в том числе и у персидских магов, которые, как известно, ведут свою родословную от шумерских жрецов. Что конкретно Пифагор взял от шумеров, что – от орфиков, а что – получил посредством Откровения Извне, мы, наверное, не узнаем никогда. Поэтому не будем строить догадки, а вспомним, что шумерские жрецы тоже использовали пентаграмму и обозначали ей то же самое.

При этом значение шумерской пентаграммы ещё более однозначно (что, в общем, неудивительно, ведь шумеры жили раньше эллинов, а значит древние знания у них сохранились лучше), ибо привязано к геометрии не через элементы, а напрямую: четыре рога обозначают материальные направления ("роза ветров"), а пятый рог указывает "вовне". Иначе говоря, шумерская пентаграмма – это "взломанный квадрат", прорыв за рамки трёхмерности, материальности. Остаётся лишь добавить, что шумерской пентаграммой сами шумеры обозначали слово "уб", означавшее дыру, портал и тайный ход, иначе говоря – прорыв топологии.

Итак, пентаграмма по-арийски – это тайный ход за пределы нашего мира.

Шумерская пентаграмма – это взлом геометрии, прорыв топологии, искривление пространства.

Греческая пентаграмма – это то же самое, плюс привязка к четырём элементалям и искре Хаоса.

Ориентация рогов пентаграммы указывает направление.

Пентаграмма рогами вверх – путь богочеловека из Хаоса в материю.

Пентаграмма рогами вниз – путь человекобога из материи в Хаос.

Все эти вещи были известны ещё шумерам, причём в то время, когда об алхимии, каббале, христианстве, сатанизме, эллинизме, иудаизме и прочем никто и слыхом не слыхивал. Это примордиальная арийская традиция в наиболее чистой форме (из тех, что вообще поддаются расшифровке, разумеется).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Критика политической философии: Избранные эссе
Критика политической философии: Избранные эссе

В книге собраны статьи по актуальным вопросам политической теории, которые находятся в центре дискуссий отечественных и зарубежных философов и обществоведов. Автор книги предпринимает попытку переосмысления таких категорий политической философии, как гражданское общество, цивилизация, политическое насилие, революция, национализм. В историко-философских статьях сборника исследуются генезис и пути развития основных идейных течений современности, прежде всего – либерализма. Особое место занимает цикл эссе, посвященных теоретическим проблемам морали и моральному измерению политической жизни.Книга имеет полемический характер и предназначена всем, кто стремится понять политику как нечто более возвышенное и трагическое, чем пиар, политтехнологии и, по выражению Гарольда Лассвелла, определение того, «кто получит что, когда и как».

Борис Гурьевич Капустин

Политика / Философия / Образование и наука