Текст ухватил себя за хвост (СИ)

Чудик этот выглядит весьма непрезентабельно. Бомж – не бомж, просто опойка. Я, как его увидел, сразу понял, что дело нечисто. И место тоже нечисто. Попадешь в такое место, сразу ни за что не выберешься. И не сразу тоже, не выберешься без потерь.

Но мне-то терять, в сущности, и нечего. Я капиталом не обзавелся, за душой ничего не имею, никаких таких сакральных знаний или чудодейственных артефактов не заслужил. Поэтому без обиняков, сразу к делу приступил.

– Говори, нежить болотная, куда мне путь держать! – грозно и без тени сомнения вопрошаю. Он, разумеется, заюлил, дурачком стал прикидываться. Но я с такими Гавриками давно научился дела иметь. Тут главное, слабины не дать. Сразу показать, кто хозяин положения.

– Да нету тут никаких путей дорог. Добрые люди тут не ходят, а лихие давно перевелись.

– А я тебя не про людей и спрашиваю. Сам знаешь, про кого спрашиваю! – Вот тут-то он и понял, что попался. А я понял, что если я отсюда уйду, то уйду совсем не бедным, и совсем не озабоченным. И я взял клятву. Страшную.

***

– А всё-таки она ведьма, на что хочешь, поспорим, – Ваня фигурально рванул тельняшку на груди, хотя никакой тельняшки, конечно и в помине не было, интеллигентные же люди сидели, по дресс-коду прикинутые.

– Ещё неделю попей, и не такое причудится, – не поддержали базар братки, потом, немного погодя, когда уже всё остальное перетерли, к теме вернулись.

– Панночка такая, из Вия, – хихикнул начитанный Бегун, и тут за окном громыхнуло. Как-то нехорошо громыхнуло, не по-доброму, хотя дождь уже и не на шутку разошелся, но вроде грозы в это-то время – редкость, осень всё-таки поздняя, а громыхнуло, как бы в ответ на шутку. И холодок такой прокатился по комнате, могильный такой холодок…

– Да ну вас, жути понагнали. В детском садике такие ужастики на ночь рассказывают.

Выпили молча, посидели не закусывая. Сергуня немного погодя опять тему продолжил.

– Не, ребята, надо с ней получше подружиться. Бабками пахнет, хорошими бабками. Упустим шанс – другие подберут.

– Да что она хоть предложила, толком скажи.

– В том то и дело, что ничего не предложила, ни полслова, ни намёка. Но я, вы знаете, бабки чую. Что-то они там мутят денежное, эти её ботаники. Но ведь и не подъедешь на сивой кобыле – уйдёт в отказ, только хуже будет.

– Может, тряхнем кого из ботаников?

– Шутишь, да? А серьёзные дяди? Их ведь там не просто пасут, их на коротком поводке держат. Пикнуть не успеешь, хладный труп из речки выловят. И не один.

– Да брось, ботаники как ботаники. Никто их и не пасёт вовсе. Подумаешь, железка с решетками. Мало таких осталось?

– Таких-то как раз и мало. Или они сами где банчат, или проданы на корню кому надо – лет-то сколько прошло. А эти держатся. И вроде не бедствуют – о чем это говорит?

– Да ты хоть вообще знаешь, чего они там делают?

– Да то-то и оно, что никто не знает. Веселые ходят, хихикают, а информации – ноль. И заметь, родственников то близко не подпускают. Нет у них там родственников.

Обед слегка затянулся. В воздухе носятся какие-то флюиды – пахнет мистикой и большими деньгами. А ведь как всё хорошо начиналось – после удачной сделки, подразумевалось, что всё плавно перерастёт в веселую вечеринку и продолжится где-нибудь по настроению – в клубе там или на базе. Но тут уже не до развлечений как-то стало. Было три часа пополудни. На улице шел дождь.

– В общем, так, – Виталик подвел черту, в конце концов, он за главного, и авторитет его непререкаем, – Сергуня, твой официоз, кто, где родился, с кем женился…, Коля, за тобой друзья и связи, ну а у тебя, Вань, как всегда самое сложное – опекать, чтобы муха не пролетела. И не дай бог, где кому засветиться. На всё про всё две недели. Нет у нас этих недель, нет, но хоть поймем, во что ввязываемся. А там может, и утянем одеялко на себя, но главное – понять. Работаем.

***

Вы сейчас подумали, что, раз это фантастика, то непременно должны появиться инопланетяне. Потому что это то, как раз и есть объективная реальность. Данная нам в ощущениях. Мы все прямо так и ощущаем – раз фантастика, значит инопланетяне. Зелёные человечки. Потому что иначе просто не бывает.

***

У конторы, как и у любой уважающей себя конторы, есть 'офис'. Вернее даже 'фирма'. Если кому надо 'по своим делам', он небрежно бросает 'на железке' – 'в офис'. Или – 'на фирму'. И исчезает, вернее, растворяется в окружающем контору пространстве. Материализоваться полагается на следующее утро, иногда и через пару дней. Никто ничего никогда не спрашивает. Если иногда просыпается черный телефон, то в трубку чаще бросается короткое – 'на фирме'.

Телефон умолкает, удовлетворенно хрюкнув. Где находятся эти неведомые 'фирма' и 'офис' никто не знает. И не спрашивает. Изредка, правда, оттуда материализовываются инструкции. Реже – комиссии. Комиссии сличают даты на огнетушителях и цыфирьки на стульях и ящиках. После чего так же растворяются в окружающем пространстве. Это должно укреплять веру в существование 'офиса'. Или 'фирмы'.