Текстлаб. Сборник историй сибирских авторов

Эта история, слава Богу, чистой воды вымысел. Но, дорогая моя, если ты, влекомая надеждами, пишешь кому-то далёкому, успешному и тому, кто отвечает тебе раз в сутки, даже не здороваясь, – будь уверена, всё это сбудется. И самые откровенные слова, которые он скажет якобы о тебе, окажутся посвящены лишь собирательному образу всех многочисленных девушек и женщин, с которыми он общался всё это время.

Кабинет с табличкой на двери (Мадина Гайратова)

Я и подумать не могла, что, прожив 38 лет со всеми невзгодами и беспорядком в голове, я всё же окажусь перед дверью с табличкой «Психотерапевт».

Приёмная перед кабинетом доктора была серой и выдержанной. Надеюсь, сам кабинет порадует больше. Ещё эти странные успокаивающие картинки прямо в поле зрения…

Скажите, как здесь не почувствовать себя «иным»?! Наверное, всё же не стоило сюда идти…

Мои глаза снова забегали по приёмной, всё время останавливаясь на дверной ручке кабинета.

Табличка на двери почётно несла имя «Доктор Ханиген». Она была высококлассным специалистом в городе N. К ней обращались с разными проблемами, начиная от знаменитостей, страдающих ПТСР или постнаркотической ломкой, до отпетых негодяев, заключённых под стражу в смирительные рубашки. Да уж, та ещё смесь. Доктор Х. славится своими научными практиками с пациентами, тяжелобольными психически. Это определяет её научную деятельность. Она использует страхи как пилюлю для их контроля и проработки.

Вот и я, Маргарет Митчел, решила последовать их примеру. Ведь мои некогда сумасшедшие, но по-милому придурковатые тараканы в голове уже не казались такими безобидными.

Воскресным утром, в очередной раз страдая от бессонницы, я лежала, уставившись в потолок красными и пустыми глазами, в полном осознании того, что не справляюсь сама.

Атаки начали учащаться. Мне всегда казалось, что я знаю, как с этим бороться. Но, испытав неоднократное давление на мою и без того хрупкую психику, я невольно представила, что в один день она не выдержит и разлетится вдребезги, как тонкое итальянское стекло.

Мне стало страшно. Я как будто в запертой тёмной комнате размером два на два. В ней тесно и тяжело дышать. Страх сдавливает моё горло, не давая возможности вдохнуть.

Это будто тебя запихнули в тугой корсет, к которому ты совсем не готова. Именно поэтому я подтвердила свой приём в среду.

– Маргарет Митчел… – раздался тонкий голосок из-за приемной стойки и прервал мои скитания в голове.

Девушка с ресепшена поднялась и кивнула мне, подавая сигнал, что пора идти.

Мои руки сжали дверную ручку, но никак не могли решиться. «Что, если меня определят в психушку? Если я настолько больна? И больна ли вообще? Что есть действительность, что нормальность? Так, стоп!» – мысли в голове уже начали сбиваться друг об друга, а рука вот-вот расплавит металлическую ручку.

«Нужно успокоиться! Я смогу!» – рука дрогнула, и передо мной распахнулись объятия комнаты с ароматом лаванды.

В кабинете доктора Ханиген было светло и свежо. Хорошее начало.

– Мисс Митчел, – слегка командным голосом прилетело в мою сторону приветствие.

– Да. Здравствуйте, доктор Ханиген, – мы с ней были явно на разных вибрациях. Мой голос просел от молчаливого ожидания.

– Может, кофе?

Я на минуту потерялась, разглядывая стену с её заслугами, но на деле всё ещё блуждала в своих мыслях.

– Лучше чай. Кофе пагубно на меня влияет, – я присела на край дивана, стиснув сумку.

Её брови взлетели, будто она уже что-то хочет записать в моё «дело».

– Сара, нам две чашки зелёного чая, – сказала Доктор Х., зажимая кнопку связи с секретаршей.

Интересно, откуда она узнала, что я предпочитаю зелёный чай?!

Беседа началась стандартно. Со знакомства. «Расскажите о себе, Маргарет… Чем вы занимаетесь, Маргарет… Как проводите свободное время, Маргарет…» – и бла-бла-бла…

Сидя на этом кожаном диване, я поняла, что мне некомфортно говорить о себе с кем-то в контексте «пациент-доктор». Это вам не насущные проблемы обсуждать с подружками за бокалом мартини.

После двадцатипятиминутного разведывания ответов о моём состоянии доктор Ханиген перешла в наступление.

– Перейдём к вопросу о ваших близких, Маргарет. Ваша семья, коллеги, друзья?

Всегда удивлялась, как легко они это делают – молчат на консультации часы напролёт, получая за это деньги, а потом – бах! – и сразу к вопросам о семье и детстве. На удивление, это сработало.

– Что именно вы хотите знать о моих близких, доктор?

– Начнём, пожалуй, с друзей. Как много друзей у вас, Маргарет?

Доктор Ханиген подтянула оправу на нос и посмотрела на меня исподлобья смолисто-чёрными глазами, давая понять, что ждёт развёрнутого ответа.

– Разве у человека может быть много друзей? – «отбила» я её подачу, словно мы на теннисном корте, а не в кабинете с табличкой на двери.

– Это вы мне скажите.

В этот момент я поняла – мне попался достойный оппонент.

– Моя лучшая подруга Крис. Она удивительная.

– Удивительная?

– Да. Она неоднозначная, это и удивительно. Как и в её имени, в ней уживается и что-то очень женское, и невыносимо мужской характер.