"Тексты смерти" русского рока

Непосредственно из позитивных душевных качеств вытекает неприспособленность Майка к законам коммерческого существования, в чем многим видится его невостребованность в последние годы жизни: «Майк остался едва ли не единственным королем эпохи андеграунда, так и не попавшим в сети нового русского шоу-бизнеса. Как и Башлачев, Майк всем своим строем был человеком социализма. Приставка “бизнес” к его песням и его голосу ну никак не подходит» (245) (А. Липницкий); «Невозможно представить себе Майка, преуспевающего в мире шоу-бизнеса. Карьера, как таковая, в любой области, включая музыкальную — это уже на Майк. Выражусь языком политической экономии, которую Майк наверняка проходил: “Налицо абсолютное противоречие между интимно-частным характером деятельности Майка и внелично-анонимным характером поп-индустрии”» (249) (Василий Соловьев); «Майк — не стадионный человек стопроцентно и Майк не подпольный человек» (80) (Б. Гребенщиков); Паша Краев, отвечая на вопрос корреспондента по поводу компромисса с шоу-бизнесом, говорит, что Майк «не стал существовать в этом качестве» (131).

Вместе с тем, именно Майк многими оценивается как учитель, выведший «в люди» целую плеяду русских рокеров, например, Виктора Цоя («пытался помочь юным “Гарину и Гиперболоидам”. Кстати, именно Майк повел Витю домой к Борису Борисовичу» (269) (Н. Науменко)). И другие музыканты считали Майка своим учителем — Паша Краев в интервью говорит: «Для нас он всегда был учителем, учителем рок-н-ролла <…> Он же — хранитель традиции <…> Я у него даже манеру говорить на какое-то время перенял <…> Все мы у него учились <…> Половину этих коллег он сам воспитал — и Цоя, и “Секрет” <…> он хранитель традиций и жизненных, и музыкальных. И вклад его состоит в воспитательном воздействии его музыки. Опять-таки и Цой, и Кинчев, и толпа других музыкантов» (130, 133). «Многие из них, — пишет В. Гаврилов, — справедливо считают Майка своим учителем, другие так не считают, но в своих песнях в той или иной форме используют найденные Майком рецепты. Продолжателей и эпигонов у “Зоопарка” хватает, и его влияние на весь русский рок не ослабевает».[310] Даже московская школа рока ориентировалась на питерца Майка. Артем Троицкий отметил: «Что касается Майка, то его песни оказали большое, если не решающее влияние на довольно широкий спектр московских музыкантов. Я слышал совершенно восторженные отзывы о нем, например, со стороны Кузьмина. Кузьмин в те годы был достаточно передовым музыкантом и у него была хорошая группа, так вот он находился под огромным влиянием Майка и считал его просто своим кумиром. Точно так же, единственный, о ком отзывался с уважением Вася Шумов (а он не любил Питер вообще), был Майк. Мне трудно судить, в какой степени песни Майка повлияли на творчество Кузьмина, Шумова или Мамонова, но то, что повлияли, это точно» (232). Однако Майк оказывал влияние своим творчеством не только на музыкантов. Б. Гребенщиков отмечает, что именно Майк «сформировал сознание миллионов людей» «если не для Петербурга, то, по крайней мере, для всех провинций, начиная с Москвы» (79). Лена Никитина в уже упоминавшейся газетной заметке с детской непосредственностью воспроизвела сему учитель, обозначив ее мифологическую природу: «Когда говорят, что половину питерских групп испортил БГ, почему-то никогда не вспоминают, кто “испортил”, или, по крайней мере, оказал большое влияние на вторую половину рок-команд <…> Виктор Цой <…> проверял свои песни, показывая их именно Майку <…> Майка уважали даже среди панков — в тусовке “Свина” и АУ. Я думаю, что все это очень хорошо характеризует Майка».[311] Безусловно, что сема учитель напрямую соотносится с уже отмеченными нами семами классик и законодатель традиции.