Тектология (всеобщая организационная наука). Книга 2

Vetenskapen och arbetarklassen proletar dikt. Stockholm: Tzam, 1921. 79 s. A short course of economic science (Rev. and suppl. by S. М. Dvolaitsky in conjunction with the author). L.: Communist Party of Gr. Britain, 1923. 392 p. Einige misswerstand nisse. Eine antwort an Karl K. autskyi//Gesellschaft. 1925. N 9. Algemeine Organisationslehre (Tektologie). Bd. I. Berlin, 1926; Bd. II. Berlin:

Hirzel, 1928.

A short course of economic science. 2 ed. Londres, 1927. Ruga Stelo. Fantasia romano. Leipzig, 1929. L'etolle rouge. Paris.

Economia politica. Curso popular. Madrid, 1931. Politische Economic. Varsovie, 1935. Politische Economic. N. У., s. a.

Makers of the Russian Revolution/Y. Haupt and J. Marie. Ithaca: Cornell University Press, 1974.

Das Ideal der Erkenntnis. Das Wetbild. Die Wissenschaft der Zukunft.//Die Sowjetphilosophie. Documente. Darmstadt: Hrsg. W. Goerdt, 1980. Red star//Pre‑Revolutionary Russian Science Fiction. Ann Arbor. MI: Ardis Publishers, 1982.

Red star. Engineer Menni. A Martian stranded on Earth. Bloomington: Indiana Univ. Press, 1984. 257 p.

А. Богданов ПАМЯТИ ВЕЛИКОГО УЧИТЕЛЯ Маркс и его дело (5 мая 1818 — 14 марта 1883)

Он умер так давно… а само слово «смерть» по-прежнему странно, не вяжется с его именем. После него, как и после всякого другого человека, осталось в сущности одно — его дело. Но никогда еще ни один человек на земле не оставлял по себе такого гигантского наследства.

Это наследство — идея, организация, образец жизни.

Идея… Он преобразовал политическую экономию, историю, всю область общественных наук; он дал новую душу философии. Из богатства его мыслей и знаний черпают вновь и вновь и долго еще будут черпать не только друзья, а даже враги. И во всем этом лежит одна, всеобъединяющая, живая идея.. Сама по себе она проста, но не всякому дано понять ее величие.

За три с половиной века до Маркса жил скромный астроном, Николай Коперник. Он также преобразовал свою науку, у него также была одна, простая идея: она — родная сестра идеи Маркса.

Древние астрономы добросовестно наблюдали небо, изучая движение светил, видели, что есть в них глубокая, стройная, непреложная закономерность, старались выразить и передать ее. Но — тут получалась какая‑то странная запутанность. Планеты идут среди звезд то быстрее, то медленнее; порой как будто останавливаются, поворачивают назад и опять переходят к прежнему направлению; а через определенное число месяцев и дней они снова на старом месте и начинают тот же путь. Приходилось придумывать сложные теории, отдельное небо для каждой планеты, предначертанные каждой круги, вращающиеся в свою очередь по другим кругам, и т. д. Неясность не исчезала, расчеты были страшно трудны.

У Коперника возникла мысль: не потому ли все это так сложно и запутанно, что мы смотрим с Земли? И когда он сделал так, то оказалось, что все стало просто и ясно: планеты, и Земля в числе их, движутся по круговым, а не извилистым путям, и Солнце — их центр; но раньше этого не понимали потому, что Землю считали неподвижной, и ее движение смешивали с путями планет. Так родилась новая астрономия, которая объяснила людям жизнь неба.

До Маркса жизнь общества исследовали буржуазные ученые и смотрели на нее, естественно, с точки зрения своего собственного положения в обществе, с точки зрения класса, который не производит, а подчиняет себе труд других людей и пользуется им. Но с того места не все видно, и многое представляется в искаженном виде, и многие движения жизни запутываются так, что их нельзя понять.

Что сделал Маркс? Он переменил точку зрения. Он взглянул на общество с точки зрения тех, кто производит, — рабочего класса, и все оказалось иначе. Обнаружилось, что именно там — центр жизни и развития общества, то Солнце, от которого зависят пути и движение людей, групп, классов.

Маркс не был рабочим; но силою мысли он сумел вполне перенестись на позицию рабочего. И он нашел, что с этим переходом все также меняет очертания и формы: раскрываются для глаз силы вещей и причины явлений, незаметные оттуда, со старой позиции: действительность, истина, даже сама очевидность становятся иными, часто противоположными прежним.

Да и сама очевидность! Что может быть очевиднее для капиталиста, чем то, что он кормит рабочего? Разве не он дает рабочему занятие и заработок? Но для работников не менее очевидно то, что они своим трудом кормят капиталистов. И Маркс учением о прибавочной стоимости показал, что первая очевидность — иллюзия, видимость, подобно ежедневному движению Солнца вокруг Земли, а вторая — истина.