Теледжиннсовщина

— Вот так, видишь, — он ткнул пальцем в фотографию потолка церкви. — Делай точно так же!

Кролл поднял голову к потолку.

Дракар сглотнул.

— Занятно! — произнес Кролл, разглядывая нарисованные облака и прицеливающихся в людей ангелочков. — Что ж, готов признать, что дворец стал выглядеть намного краше, чем был во времена моего детства. Но этих вот, со стрелами, закрасьте: это рисунки не для Тронного зала. Облака можете оставить, так привычнее. А теперь вопрос, который меня интересует больше всего: вы и дальше намереваетесь гонять меня по дворцу на голодный желудок? В конце концов, властелин мира тоже человек и зверски хочет есть!

— Сей момент, мой повелитель!

Кролл направился к выходу.

— Да, и не забудьте войско накормить, — напомнил он напоследок. Игорь повел его в Банкетный зал. Дракар проводил Кролла взглядом и сунул энциклопедию Горячке в руки.

— Ты и без косы отлично справляешься! — устало выдохнул он. — Господи, я доживу до пенсии, или останусь вечно молодым?

Ничуть не обидевшаяся Горячка растворила энциклопедию в воздухе. Немного успокоившись, Дракар поинтересовался:

— Что там было раньше? — спросил он. — Я помню, что потолок не был белым.

— Он был золотистым.

— Точно. Зачем ты его закрасила? Симпатичный потолок. Был.

— Несовременно как-то.

Дракар вздохнул.

— Верни, как было, пока король не увидел. А то его кондрашка хватит, а я до сих пор не узнал, какой сейчас год?

— Царя Гороха тебе мало?

— Историки не оставили точной даты его рождения и смерти.

— Пусть так. А правитель Кролл?

— Этого я вообще не знаю. У нас в истории не было такого.

— Тогда расслабься, Дракар, это же сказка! А в сказках никогда не было точных дат!

— Ну, да, не было… — Дракар сел на царский трон и положил ногу на ногу. — Зато каждый третий злодей старался захватить мир. Тоже, как в сказке. И три стандартных сказочных идиота, которые путаются у злодеев под ногами, выбивая почву из-под их ног.

— Если хочешь, — предложила Горячка, — присоединись к стану завоевателей мира, и тогда путаться под ногами будут у тебя.

— Не будут! — мрачно пообещал Дракар. — Я объявлю закон о том, чтобы по трое не собирались.

— Я против! — заволновалась Горячка. — А соображать на троих как придется?

— Господа философы! — раздался в наушниках голос Игоря. — Нижайше прошу отвлечься от решения важной всемирной проблемы и накормить оголодавшее войско Кролла, иначе беседовать вам о проблемах людского триединства с арфами в руках и с нимбами над головой в сами знаете каком месте.

— Понял, уже идем.

Петр полулежал в кресле и мрачно смотрел на темнеющее небо. Несмотря на то, что сейчас была середина июля, с деревьев слетали листья, трава пожухла, краска с некогда окрашенных в яркие цвета домов растрескалась и смывалась, расползаясь по асфальту грязными пятнами. Город превращался в мир унылого серого кошмара: джинн использовал любую мелочь в психологической обработке людей. Как только город сдастся ему в полное подчинение, солнечная погода вернется и облик города восстановится. Психологическая обработка была у него на приличном уровне.

Солнце изредка проскальзывало сквозь серую пелену, и это говорило о том, что кто-то из людей постепенно привыкал к новому режиму.

В доме царила гробовая тишина: с утра он был один, жена ушла по срочным делам к подружке, а по радио беспрерывно восхваляли джиннову доброту и участие, скромно умалчивая про изменения в природе многих стран. По телевизору шла та же самая ахинея, но уже с изображением, отчего становилось совсем тошно. Джинн стал Светочем Истины, и репортажи из городов разных стран это доказывали стопроцентно: счастливые люди улыбались до ушей, говоря, как хорошо им стало жить со вчерашнего дня, что теперь у них теплая солнечная погода, и даже дождь, время от времени изливающийся на землю — и тот грибной.

Казалось бы — вот, светлое будущее наступило, но вид за реальным окном портил ощущение от праздника, потому что никак не вписывался в расписанное яркими красками телевизионное солнечное настоящее.

Люди подозрительно быстро смирились с новыми правилами жизни. Петр втайне от самого себя надеялся, что мир всего-навсего затаился на время, чтобы выскочить из-за угла и хорошенько наподдать магическому правителю Всея Земли, но ехидный внутренний голос язвительно нашептывал, что власть и народ давно живут в разных плоскостях, и происходящее с одними интересует других не больше, чем посещение зоопарка или цирка.

Ночью ему приснился мрачный и неприятный сон о том, что перешедшие на сторону джинна милиционеры (а те, что не перешли, были уже не милиционеры) арестовали его средь бела дня и повезли в неизвестном направлении.

— Куда вы меня везете? — спросил он. Фургон, в котором его везли, окошек не имел, а определять место по количеству поворотов и приблизительному подсчету пройденного расстояния он не умел.

— Заткнись! — лаконично, но не по теме вопроса, ответил конвойный.