Телефон Доверия (СИ)

Мне нужно знать, когда приедет Джастин, потому что так будет спокойней. Он дарит мне большую поддержку, он уважает меня, принимает такой, какая я есть, и дарит чувство заботы. Мужчина, который заставляет меня верить в счастливое будущее, я благодарна за это. Он понимает меня, как никто другой.

Через двадцать минут, готова увидеть меня?

Я улыбаюсь, потому что понимаю, что Джастин не смог там остаться надолго. Кое-какие мысли посещают меня, неужели, ему не нравится в кругу семьи? Он говорил о том, что купит самый поздний рейс, но сейчас я понимаю, что скоро он будет здесь.

Я хочу увидеть тебя

Я так нуждаюсь в нём

Мне не дождаться момента, когда я смогу обнять тебя

Эти слова заменяют обычное «я люблю тебя», я знаю, что мы чувствуем к друг другу что-то большее, чем просто симпатия. Джастин может поддержать меня в любой момент, и это заставляет меня поверить в то, что я человек. А в это очень трудно поверить, потому что это не так, я не могу быть человеком. Человек что-то чувствует, а я ничего не чувствовала, кроме боли. Если говорить честно, то чувствовать что-то хорошее, это очень странно. Когда я просто улыбаюсь или смеюсь, то, мне кажется, что это как-то неправильно. Внутри разливается какое-то неизвестное тепло. Это так сложно. Когда в твоей жизни случается что-то настолько ужасное, ты перестаёшь верить во что-то хорошее. Ты перестаёшь мечтать, берёшь от жизни то, что она даёт, а не просишь чего-то большего. Ты становишься совершенно другим человеком. Закрытым, не мечтающим о чём-то светлом, и грустным. Болезненно грустным.

Однажды, когда я сидела на форуме для поддержки, одна девушка написала мне, что я не должна останавливаться на этом. Многие теряют что-то в ходе войны, кого-то увольняют с работы, а это их единственный источник дохода, кто-то понимает, что у него нет смысла жить, и лишает себя шанса на что-то хорошее. Смысл был в том, что я не должна была зацикливаться на своей проблеме, но я не могла это игнорировать когда-либо. Потому что я полюбила своего малыша, чёрт возьми! Вы никогда не чувствовали, как внутри вас начинает что-то формироваться, вы не ложились с мыслью, что скоро всё будет хорошо, а потом медленно умирали. Вы не ощущали такого… и хорошо.

— Доброе утро, — я посмотрела на маму, которая зашла в мою комнату с подносом, она медленно улыбнулась мне и подошла к кровати. — Я приготовила тебе завтрак: яичница с беконом, два ломтика белого хлеба и кофе без молока. Прости меня за то утро.

Я грустно улыбнулась маме, потому что знала, что она никогда бы не хотела причинить мне вреда. Она просто волнуется, и я пыталась это понять, потому что когда-нибудь тоже стала бы мамой. Знаю, что у меня должны быть другие мысли в голове, напоминающие учёбу или что-нибудь такое, но я не могла об этом думать.

— Всё хорошо, мам, — я села, прислонившись к спинке, и мама поставила на мои ноги поднос. — Сегодня у Шоны операция, она будет через несколько часов.

Мама потрепала мои волосы и поцеловала в макушку.

— Я буду молиться, потому что Шона заслуживает счастья.

Она действительно заслуживала, потому что все мы знали, что ей пришлось пережить. Родители Шоны развелись, когда той было всего шесть лет, мама заболела раком и через несколько лет умерла, а папе ничего не пришлось, как взять её к себе. У него появилась на тот промежуток времени семья, и она не нужна была ему. Шона росла без любви, и, как бы это ужасно не звучало, но сейчас она в поиске настоящего мужчины, который смог бы её содержать и любить.

— Спасибо, мам, — я улыбнулась ей, а потом она ушла, оставляя меня в одиночестве.

Когда я позавтракала, то приняла душ, а потом отнесла посуду. Я проходила мимо комнаты родителей, когда услышала, как папа повышает голос на маму.

— Это ты виновата, — утверждал он, его шаги были такие тяжёлые.

Несколько секунд продолжалось молчание.

— Но я хотела лучшего, ты не понимаешь? И ты был «за», не забывай об этом, пожалуйста.

Я не стала подслушивать дальше, потому что это было крайне некрасиво. В своей комнате я переоделась в светлые джинсы и тёплый свитер, мне оставалось только высушить волосы, когда я услышала, как разбивается что-то на первом этаже. Я быстро сорвалась с места и, когда спустилась, увидела, как мама собирает осколки глобуса. Я знала, как важны они были для неё.

— Мам? Всё нормально?

Мама подняла голову, её глаза приобретали красный оттенок, а я редко видела, как она плакала. Когда она это делала, то моё сердце сразу же разбивалось на несколько маленьких частей. Это было больно.

— Мам, не плачь, пожалуйста, — я присела на колени и помогла ей собрать осколки стеклянного шара.