Телефон Господень (сборник)

– Вы просто очень большая мишень, – пожал плечами гость, – в которую трудно промахнуться. Ваша скорость не имеет значения, пока мы запираем вход в бухту и можем в любой момент укрыться за скалами. Валите на своих двадцати пяти узлах куда хотите, но в бухту я вас не пущу.

Глоток – «Якорь вверх!». Мещерский отметил грубость оппонента, но не подал виду. Грубит – значит не уверен в себе.

– Но какова причина ваших действий? Отчего вы не хотите нас пропустить? Ройсбург – вольный порт…

– Больше не вольный! – перебил капитан монитора, – это наш порт! И вы, черт побери, уберетесь отсюда к морскому дьяволу, или я вас утоплю!

«Якорь вверх!»

– На каком основании вы называете этот порт своим? – осведомился Мещерский

– На том основании, что он платит нам за защиту!

«Якорь вверх!»

– Но мы не несем угрозы! Нам нужно пополнить запасы и сделать кое-какой мелкий ремонт, и у нас достаточно денег, чтобы заплатить городу.

– Здесь я решаю, кто и чего несет. И я не пущу вас в бухту.

Капитан Федоров сильно раскраснелся – то ли от злости, то ли от чая. Мещерский сделал глоток – в стакане был уже чистый коньяк. «Якорь вниз!» – помощники сменили графины на небольшие чайнички, в которые мичман налил свежей заварки и кипятка из самовара. Долили до ободка крепкого чаю.

– Но с чего Ройсбургу вдруг потребовалось платить за защиту? Никто не нападает на нейтральные порты!

– А с того, – Федоров нехорошо засмеялся, – что у меня шесть восемнадцатидюмовых орудий, и я могу раскатать его в пыль за полдня!

«Якорь вниз!»

– То есть, вы хотите сказать, что Ройсбург платит вам, за защиту от вас же? – Мещерский не мог поверить в такую подлость, – да вы, сударь, пират, шантажирующий мирный город!

– Ха, это мое дело! Сейчас порт как раз собирает требуемую сумму. Кстати, и вы приготовьте денежки! Вы же собирались расплатится с Ройсбургом за ремонт и бункеровку? Отдадите эти деньги нам. И тогда уплывете целенькими!

Мещерский мучительно боролся с соблазном вышвырнуть наглеца за борт, даже не слишком целясь в палубу его катера, а потом отдать комендорам приказ на залп. Однако церемония Адмиральского Чая священна, и нарушить ее – запятнать офицерскую честь.

«Якорь вниз!»

– Не слишком ли опрометчивые требования для каботажного ведра? Что мне помешает дать залп и просто уплыть? Ваш утюг не способен отплыть от берега больше чем на десять кабельтовых.

– Что помешает? Например, ошвартованный у вашего борта брандер! На моем катере четыре тонны пироксилина и тонна чугунных болванок. Стоит вам только шевельнуть стволами, и у вас в борту будет дыра, в которую свободно пройдет миноносец!

«Якорь вниз!»

– То есть вы отправились на Адмиральский Чай… на брандере? Вы настолько лишены чести? -Мещерского неожиданно осенило, – Вы… Вы не потомственный офицер? Вы самозваный адмирал, и нет никакой флотилии?

– Да плевать я хотел на вашу чванливую потомственную аристократию! – взорвался Федоров, – к морскому дьяволу ваши идиотские «правила чести»! Да, у меня еще нет флотилии, но скоро будет – вот на ваши денежки и выкуп с Ройсбурга я и прикуплю пару корабликов. И никаких чертовых «потомственных» в моей флотилии не будет! И никаких правил – только большие пушки!

– Вы низкий и подлый пират! – Мещерский демонстративно отставил стакан в сторону, – я не считаю возможным продолжать церемонию!

– А у вас брандер у борта. Мне тоже надоел этот балаган – давайте денежки. И не надейтесь, что я побоюсь взорвать корабль, на котором нахожусь сам. За удовольствие отправить ко дну надутую потомственную сволочь мне и жизни не жалко!

Мещерский заметил, что Степан, стоящий у самовара, подает ему какие-то выразительные знаки бровями, выпучивая глаза и подмигивая. Однако понять, что он хочет этим сказать, капитан не мог.

– Чем же вас так обидели потомственные офицеры? – как можно спокойнее произнес Мещерский, – Дайте угадаю… Вы, вероятно из младшего состава, мичман, не более… Проштрафились, дезертировали с корабля чтобы избежать наказания, набрали шайку таких же…

– Заткнитесь! Не ваше собачье дело! Подумайте лучше о том, что у вас под бортом куча взрывчатки!

По тому, как вскинулся Федоров, Мещерский понял, что угадал – если не в точности, то очень близко. Между тем, Степана аж перекосило от мимической жестикуляции. Он явно пытался передать что-то важно, но что? Напряженность момента не давала отвлечься.

– А знаете что, господин Федоров? – Мещерский подчеркнул голосом гражданское обращение, отказывая собеседнику в праве на капитанское звание, – подите-ка вы к черту. Ничего вы от меня не получите, кроме бортового залпа. Потрудитесь покинуть мой корабль, или я спущу вас за борт через гальюн.

– И вы готовы пожертвовать кораблем ради денег? – ошарашено спросил Федоров

– Я готов пожертвовать кораблем, чтобы такие как вы не имели никаких шансов на успех. В море не место негодяям.

– Да я…

– Капитан!!! – не выдержал Степан, – да посмотрите вы!!! Миноносцы! Наши миноносцы подошли!