Телефонист

– Там повсюду ваша кровь и ваши следы, – устало вздыхает Простак. – И в вашем телефоне… Вы знаете, что вы совершили?

– Тю-тю-тю, лапочка, хватит умничать, – отмахивается Форель и глубокомысленно замечает: – Вы – Простак, а вот он – Умник. Вот и хорош умничать.

– Козёл он конченый, – говорит Умник, и на его лице почти брезгливость.

– Во-о, ещё один, – делится Форель, апеллируя к портрету на стене.

– Сейчас от него ничего не добиться, – Умник отворачивается. – Козёл обдолбанный.

Форель возмущён. Стучит указательным пальцем правой руки себе по голове:

– Эндшпиль, ребята! – не выдерживает и снова начинает хихикать.

Простак пристально смотрит на него. Говорит:

– Так, давай сначала: вы были сегодняшней ночью в доме Орлова Кирилла Сергеевича?

– Кирилла Сергеевича, – передразнивает его Форель, но уже почти не кривляясь. Вздыхает. – Ну-у, по-видимому, был. Скорее, да, чем нет, – ухмыляется, обдумывает произнесённое, а потом важно сообщает: – Но у меня к вам другое предложение.

…Сухов почувствовал, что его лицо словно сковала металлическая маска. Он смотрел на монитор. Этот таинственный друг его умершей жены, кем бы он ни был… Сухов просил о помощи, это был жест отчаяния, но…

– Ксюха, Ксюха, что же ты творишь, – прошептал Сухов.

Оказывается, его дочь знала о существовании этого таинственного корреспондента. Оказывается, она поддерживала с ним переписку.

(Только то, что в сети)

И это было тайной. Но сейчас не появлялись смайлики, и он не называл себя супергероем. Друг его жены и его дочери… У него не было ответов на его вопросы. Он не дал ему лекарства от отчаяния. Вместо этого он раскрыл ему последний поисковый запрос его дочери. Милицейские базы ещё советских времён, и потом, позже, 90-е, смена эпох…

«Господи», – прошептал в его сердце голос его умершей жены.

Это случилось в тот момент, когда за окнами уже вовсю был рассвет, и Сухов обнаружил искомое. Это могло ещё ничего не значить, так, просто семейные тайны, которых никто особо и не прятал. Просто никому бы не пришло в голову там искать. Поэтому и не прятал, чтобы не вызывать лишних подозрений. Оставил на поверхности. Как всегда предупреждал Форель, которого Сухов успел начать ненавидеть, а сейчас не знал, сколь безмерно велика степень его благодарности, каким бы ненормальным способом тот ни выражал свои мысли.

Сухов смотрел на свой телефон с ночными сообщениями в Ватсап от Форели, и теперь не призрак в его сердце, а он сам прошептал:

– Господи, вот что он имел в виду.

45. Тёмная зона

Алексей видел это. Как у них всё закончилось. Наверное, если бы полиция явилась хотя бы минутой раньше, этого бы не произошло сегодня ночью. Всё равно бы случилось, но потом, позже; наверное, она бы дождалась, когда Орлов вернётся из больницы, наверное, всё вышло бы как-нибудь по-другому, но не так, оставляя лишь руины…

Как только долбаный Бэтмен исчез, Ольга Павловна бросилась к мужу. Алексей хотел пошевелиться, но всё ещё не мог. И услышал, как Орлов завизжал:

– Не трогай меня! Убирайся, грязная шлюха! – Ещё ни разу голос шефа не звучал так блеюще высоко. – Смотри, во что ты нас втянула! Этого хотела? Беги теперь к своему трахальщику. Вон из моего дома! Пошла…

Алексей закрыл глаза. Он бы закрыл уши, да руки не слушались. «Вообще-то, она тебе жизнь спасла», – подумал Алексей. Он не хотел видеть лица Ольги. И не мог ей сейчас помочь.

А потом приехала полиция. И скорые. Дом Орлова, место, где Николай работал столько лет, превратился в место преступления. И были вопросы, долго и много; Ольга Павловна отвечала сразу, Алексей – как только смог связно говорить. А за окнами уже брезжил рассвет. Орлова увезли в больницу, а позже, оградив всё полицейскими ленточками и нарисовав на полу мертвецов, увезли тела тех, с кем ещё недавно они шутили, пили чаёк и играли в домино. У всех, кроме Эльдара и Алексея, работа была непыльная.

А потом они уехали. Смилостивились над Ольгой Павловной; все полицейские процедуры были прерваны до наступления рабочего дня. Правда, предложили оставить Ольге Павловне охрану. Та отказалась:

– Наверное, мне больше ничего не угрожает, – усмехнулась мрачно. Всё ещё была в прострации.

Всё же они обещали выслать сейчас патрульную машину дежурить перед домом. Даже Алексея перенесли на кушетку, а докторишки ввели ему какой-то транквилизатор. Потребовали никуда не уезжать из Москвы. Алексей засыпал. Отключался, бороться с этим становилось всё труднее.

– Ольга Павловна, – позвал Алексей. Его голос, эхо в опустевшем доме.

Она вышла. Такой он её никогда не видел: шок, привидение… Но и что-то ещё, какая-то обречённость. Она словно стала моложе: мир вокруг неё обрушился, и она лишилась привычной защиты, обнажая свой истинный возраст, – одинокая, насмерть перепуганная девчонка. Сколько сегодня мы узнаём нового и неожиданного.

Попросила у него сигарет. Тоже впервые. Он сказал, где взять. И снова позвал её:

– Ольга Павловна…