Телефонист

– Забавно, снова сказала она с улыбкой. Подумала. Всё же усмехнулась. – Учитывая, что женщин крошат пачками…

– Да, но за что? И главное – кто?! В каком-то глубоком, почти античном смысле можно сказать, что эти романы – аллегория. Триллер – лишь вынужденная, хоть и коммерчески успешная форма.

– Мне, вообще-то, казалось, что в центре серийный маньяк, – напомнила она.

– А знаете почему? – он несколько склонился к ней над столом, но не для того, чтобы говорить тише. – Общество ещё не готово простить женщине ни тайные влечения, ни право быть свободной, а главное – неразгаданность её сердца. Мужское, всё ещё патриархальное, в общем-то, шовинистическое общество. Поэтому – кара! Месть серийного маньяка за нарушение запретов. Всего лишь за поиск себя подлинной. Вдумайтесь: насколько на самом деле больно это общество, если за нарушением его покоя, одряхлевших конвенций и шовинистического порядка следит маньяк?! А?! Так о чём эти книги?!

Она молчала. Смотрела на него со слегка ошарашенной улыбкой. Оказалось, что слушать его хрипловатый голос было приятно.

– Ух-х, – наконец перевела дух. Неожиданно, спорно, но… Никто из этих её факультетских умников не говорил ничего подобного. И мысленно добавила то, что никогда о них не думала: «из этих задротов».

– Он эллинист, Форель, когда описывает природу свободного женского эротизма, которым восхищается. И творит свою метафору. Вынужденная форма…

– Да, – согласилась она, не совсем отдавая себе отчёт, с чем именно. – Он приходил к нам на факультет, читал лекцию.

– Значит, психфак? – брови чуть вскинуты, хмыкнул, но взгляд оставался мягким. – Знаю. Был на его лекции.

– Вот как? Я тоже, – улыбнулась. Лёгкая досада; подумала: «Могли бы уже тогда познакомиться». Спросила: – А вы… как-то связаны с литературой?

Нет, не писатель, она бы знала. Писателей с портфелями «Луи Виттон» в руках можно по пальцам пересчитать. Да еще таких обаятельных. Издатель? Может быть. Или что-то в этом роде. Небрежность и одновременно привычка к дорогим вещам.

– О, нет, к сожалению, – вздохнул он и похлопал по своему портфелю. – Бизнес. Просто интересуюсь.

– Кстати, в изменённых состояниях сознания он тоже неплохо разбирается, – решила продемонстрировать свои познания девушка из хорошей семьи. – Говорю как профессионал.

– Вот видите! Форель – счастливчик. Но так понимать женскую природу – это дар. Позавидуешь. Никому бы не помешало. Мне, например, – добавил он и вдруг тоже слегка смутился. Попытался исправить ситуацию, отделавшись шуткой. – Мог бы знакомиться в барах.

– Да ничего, у вас неплохо получается.

– Я совсем не то имел в виду! – воскликнул он и, защищаясь, поднял руки.

«Он, что, покраснел? Бог мой, какая прелесть: мы говорим шокирующие вещи, но краснеем, когда болтаем банальности… Что за душка!»

– Значит, не будем знакомиться? – насмешливо решила его добить девушка из хорошей семьи. – Я, вообще-то, Татьяна, если передумаете. Фамилию говорить не буду, а то засмеёте. Кстати: Татьяна Ларина – это смешно?

– Безусловно! – он засмеялся, и нить смущения между ними лопнула.

Через пятнадцать минут они разговаривали так, как будто были знакомы всю жизнь.

– Бог мой. Ты же куда-то торопился! – опомнилась девушка из хорошей семьи Татьяна Ларина, как только они решили перейти на «ты». Всё развивалось очень стремительно.

– Ну и ладно, – отмахнулся он, не глядя на часы. – Вот ведь, не хотел идти, значит, не зря… Не такая уж и важная встреча.

Они проболтали два часа. Говорили на самые разные темы, но больше всё же о творчестве Форели. Особенно об этой сцене в первом романе про Телефониста, где на вечеринке все были в карнавальных масках. Все сексуальные партнёры были анонимны. Чем и воспользовался маньяк. Он был прав в своих трактовках, теперь она видела это: нужен был кто-то, кто поменяет привычный угол зрения, и всё сходилось. И с ним было интересно. Чуть пресыщен женским обществом, но очень умело и деликатно скрывает это, скорее, пресыщен банальным женским обществом. Но любопытный, ему всё интересно, и как только натыкался на что-то за рамками банальности, сразу становился открыт. Он и сам был человеком типа Форели – человек широких взглядов, более чем. Никогда бы не подумала, что сможет обсуждать с мужчиной, которого видит первый раз в жизни, вещи, каких не позволяла себе обсуждать даже с ближайшими подругами.

«Где же ты был всё это время, – с весёлой усмешкой подумала она. – Не мог меня раньше найти?»

Он был взрослым мужчиной. И вся эта нелепая возня со сверстниками… И как же ей порой хотелось перестать быть девушкой из хорошей семьи.